Путь в Дамаск или Харизма святого апостола Павла. Эссе. 2005

«Crucifixus est Dei filius: non pudet, quia pudendum est; et mortuus est Dei filius: prorsus, credibile est quia ineptum est; et sepultus ressurexit:certum est quia impossibile est»

Quintus Septimius Florens Tertullianus, «De corporis Christi»

 «Распят Сын Божий – не стыдно, ибо вынуждает стыдиться; и умер Сын Божий- оттого и заслуживает веры, что нелепо; и похороненный воскрес – достоверно, ибо невозможно»

Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан, «О теле Христовом»

    ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава Первая. ВОСТОК РИМСКОЙ ИМПЕРИИ В ПЕРВОМ ВЕКЕ                                                   
1. Плоды эллинизации                                                                                                             
2. Иудеи Палестины  и Диаспоры
3. Иудейские секты                                                                                                               
Глава Вторая. ИУДАИЗМ И РАННЕЕ ХРИСТИАНСТВО   
4. Мессианские мотивы Ветхого Завета     
5. Эсхатологические мотивы Ветхого Завета    
6. Древнейший документ христианства     
Глава Третья. ВТОРОЕ ЛИЦО В ХРИСТИАНСТВЕ    
7. Судьба Савла из Тарса     
8. Павел — миссионер    
9. Главный идеолог христианства    
Глава Четвертая. ФИЛОСОФИЯ ПАУЛИНИЗМА    
10.        Истоки паулинизма    
11. Метафизика у Луки и Павла    
12. Судьба паулинизма    
Глава Пятая. ХРИСТИАНСТВО В БОРЬБЕ 
13. Становление христианского канона    
14. Противостояние с иудео-христианством.    
15. Борьба с ересями    
Глава Шестая. ХАРИЗМА СВЯТОГО ПАВЛА 
16. Крест и Звезда    
17. Гений и Дар    

Согласно Новому Завету, у Господа нашего Иисуса Христа было двенадцать учеников, двенадцать Апостолов. После гибели предателя Иуды Искариота оставшиеся одиннадцать избрали его преемника, име­нем Матфия. Судя по Писанию, играли они не совсем равные роли, хо­тя все были ревностными служителями Господа и все претерпели муче­ническую смерть, кроме св. Иоанна, умершего естественным образом. В Новом Завете одни упоминаются достаточно часто, другие — реже, третьи — только названы. Чаще других встречаются имена Симона Пет­ра, Иоанна и Иакова — братьев Зеведеевых. Литературные таланты были дарованы, вероятно, всем Апостолам /понятно, что в разной мере/, но в канон Нового Завета были включены лишь писания пятерых из двенадцати: Матфея, Иоанна, Иакова, Петра и Иуды Иаковлева.

Вместе с тем, все Апостолы равно играли роль учеников, спутников и носителей Слова Божьего. Никто из них особенно не выделял­ся среди других, кроме св. Петра, принявшего на себя, согласно слову Господню, обязанности предводителя, причем предводителя все­ленской общины, так как главой Иерусалимской общины стал впослед­ствии Иаков Младший /Алфеев/. Итак, все были равны. Почему же тогда и теологи, и рядовые христиане питают такой большой интерес не к кому-либо из двенадцати, а к св. Павлу, к его личности, судьбе и писаниям? Ведь св. Павел даже не был свидетелем земных дней Иисуса Христа; более того — он пришел ко Христу от самого оголтелого антихристианства.

И все же имя св. Павла упоминается чаще, чем все остальные, вместе взятые, исключая Самого Иисуса. Его учение излагается на 1/2 текста Нового Завета, что определяет его колоссальное влияние на развитие молодого учения и делает его фактически вторым лицом после Господа нашего Иисуса Христа. В этом корень интереса к великому Апостолу и уважения и любви к его личности.

Глава Первая

  ВОСТОК РИМСКОЙ ИМПЕРИИ В ПЕРВОМ ВЕКЕ

Aristoteles ex initate ordinis in rebus existentis concludit unitatem Dei gubernantis.

Sanctus Thomas Acqinas, «Summa Theologiae»

«Аристотель выводит из единства существующего миропорядка единство управляющего Бога»

Св. Фома Аквинский, «Сумма Теологии»
______________________________________

Первый век, начавшийся славным правлением Октавиана Августа и закончившийся не менее славным правлением Траяна, видел и бес­славные годы безумцев Калигулы и Нерона; однако Империя росла, достигнув своих максимальных размеров — от Британии на Западе до Месопотамии на востоке и от Германии на севере до Сахары на юге. Идея единоначалия, то есть самодержавия императоров, окончательно победила. Такие же тенденции стали проявляться и в религиозных культах.

Восточная часть Римской Империи включала в себя Македонию и Элладу в Европе, Малую Азию, Сирию и Палестину в Азии и Египет в Африке. В некоторые периоды она расширялась вплоть до Армении и Персии на востоке и вплоть до истоков Нила на юге. Восток традици­онно считался более богатой и спокойной частью Империи. В хозяйст­венном отношении этот регион был действительно более благополучным и снабжал остальные провинции сельскохозяйственной продукцией и различными традиционными восточными товарами. Однако внутренние напряжения, в основном национального характера, там никогда не ослаблялись; в первую очередь, неблагополучны /для римлян/ были евреи, населяющие Израиль.

1. Плоды эллинизации.  

Эллинизация азиатских провинций и Египта  началась с середины IV в. до РХ — на всех обширных просторах современных Турции, Сирии, Ирака, Иордании, Ли­вана, Израиля, Египта и северо-восточной Ливии. Вырастали целые греческие города, в том числе жемчужина Империи — Александрия Еги­петская; греческий язык очень быстро становился языком межнацио­нального общения: фракиец и еврей, сириец и египтянин объяснялись друт с другом по-гречески.
Покоренная Александром Великим Палестина эллинизировалась так же быстро, как и остальные провинции. К первому веку по РХ гречес­кий язык был там уже в очень активном употреблении. Общественная и культурная атмосфера претерпела серьезные изменения: ортодоксия несколько отступила, просвещение получило развитие. Особым пиете­том пользовалась греческая литература и философия — в частности, Платон и Аристотель. Иудея вправе была гордиться именами Филона Александрийского, Иосифа Флавия и Юста Тивериадского.
Филон Александрийский, произошедший из ортодоксального жрече­ского рода, всю жизнь оставался правоверным иудеем, но при этом прекрасно знал и любил греко-римскую культуру, в особенности фило­софию. Как писатель, он преследовал единственную цель — согласо­вать принципы иудаизма с эллинистической философией. Отдельные по­ложения философской концепции Филона предвосхищают христианство. Апологетические сочинения этого мыслителя, несмотря на некоторое влияние гностицизма, в основном трактовали библейские тексты в духе платонизированного иудаизма. Поэтому они почитались как иудейскими, так и христианскими теологами.

Иосиф Флавий, тоже происходивший из жреческого рода, активно участвовал в Иудейской войне и даже был взят в плен римлянами. Он работал только в историческом жанре и занимал проимперские позиции. Его основные труды — "Иудейская война1' и "Иудейские древности". Первая книга дает ценнейшую информацию о событиях Иудейской войны, а вторая — об истории еврейского народа. Иосиф всегда оставался правоверным иудеем, но это не мешало ему служить императору и римским властям. Другой историк, Юст Тивериадский, был противником Иосифа. Его сочинения не сохранились, но известно, что главным из них была "Хроника иудейских царей".

Наука перестала быть предметом "жреческого употребления", Биб­лия все чаще использовалась в греческих списках с недавнего перево­да "семидесяти толковников" — Септуагинты. Стали проникать элементы восточных верований — особенно культ Митры.

В конечном итоге, космополитическая греко-римская цивилизация ниве­лировала втянутые в ее орбиту национальные культуры. Провинциалы жи­ли с постоянной оглядкой на Рим — и как на возможную угрозу, и как на цивилизующий фактор. Народы огромной Империи, несмотря на все свое свободолюбие, несмотря на межнациональные неурядицы, все-таки ощу­щали себя неким подобием единого организма.
Поэтому евреям, как одному из народов Империи, очень повредила Иудейская война первого века. Она началась в 66 году как национальное восстание евреев против владычества Рима, при императоре Нероне. Римляне не могли сразу же заняться этим восстанием — началась граж­данская война, и за два года успели смениться три императора: Гальба, Оттон и Виттелий. Наконец императором был провозглашен Веспасиан, который и подавил восстание в 70 году.

Результаты были самыми плачевными: был разрушен не просто город Иерусалим — был разрушен Храм — главная, святыня иудеев. Евреи массо­во покидали Израиль, расселяясь по всей территории Римской империи. Как нация, евреи были дискредитированы среди народов огромного госу­дарства .

2. Иудеи Палестины и Диаспоры.

Евреев, покинувших Палестину, стали называть иудеями Диаспоры*. Их уже в первом веке стало гораздо больше, чем евреев, оставшихся в Иудее: не менее пяти миллионов против пятисот тысяч. Однако было бы ошиб­кой думать, что рассеяние евреев по миру началось лишь с 70 года. Впервые евреи Диаспоры появились еще в VI-V веках до РХ, во время и после Вавилонского пленения. Цари Навуходоносор и Кир, сами того не ведая, способствовали распространению иудеев по всему Ближнему Вос­току, Персии, Малой Азии и Месопотамии. Вместе с цветом богоизбран­ного народа широко распространялась идея единобожия. Александр Вели­кий способствовал движению евреев в Египет, в Грецию и Македонию. А римское завоевание Палестины уже окончательно сделало евреев все­мирным народом, каковым, собственно, он является и сейчас.
_____________________________________________________________________________________________
 */греч./ — рассеяние, т.е. расселение какого-либо народа на чужих территориях в результате войны, оккупации или геноцида.

Экономические, социальные и культурные условия у евреев Палес­тины и евреев Диаспоры были далеко не равны. Хозяйственная деятель­ность в Иудее, совершенно разоренной войнами, была затруднительна и почти не приносила дохода. Евреи Диаспоры жили богаче: им разре­шалось заниматься торговлей и различными ремеслами, они относительно свободно расселялись в Египте, Ливии, Испании и Галлии. Была дово­льно крупная община евреев и в самом Риме.

В социальном статусе евреев не было никаких отличий от, напри­мер, египтян или греков. Изредка и они получали статус гражданина Рима, а с ним и определенные права. Однако римляне никогда не до­веряли евреям до конца: память о восстаниях и постоянно ощущаемая напряженность давали о себе знать.

В культурном отношении евреи Иудеи были, конечно, гораздо бо­лее ограничены по сравнению с евреями Диаспоры. Их культурный гори­зонт был в значительной степени сужен, поскольку был заключен в рамки ортодоксального иудаизма. Евреи Диаспоры, напротив, находи­лись в самом средоточии европейской культурной жизни, и не могли не воспринять из нее многого. Особенно это касается греко-римской философии.

Абсолютное большинство иудеев Диаспоры сохраняло верность религии отцов. Это было единственное, что сохраняло евреев как народ: в чужих землях быстро забывался язык Ветхого Завета, евреи одевались так же, как местное население, некоторые запреты уже не исполнялись и т.д. Но тем не менее они оставались иудеями, даже пользуясь Септуагинтой. Так был назван полный перевод Библии на греческий язык, выполненный 70 экзегетами* Александрии Египетской. "Септуагинта" — перевод семидесяти толковников.

Монотеистический характер иудаизма воспринимался на Западе достаточно толерантно. Греко-римская культура уже была знакома с попытками введения единобожия /например, культ Митры/. Идея едино­божия просматривалась еще в классической греческой философии. Одна­ко национальная законсервированность иудаизма всегда только оттал­кивала. Иудеи же не могли и думать о сближении с философией Запада. Христианство оказалось в этом отношении гораздо более гибким:

_____________________________________________________________________________
/греч./- исследователь и толкователь старых текстов, прежде всего религиозных.

теология, пришедшая в Европу с Востока, могла быть принята только с одним, но непременным условием — подчиненности уже задолго до того созданной философии.
Примечательно, что римские императорские власти не видели опасности в иудаизме. Евреи свободно селились, где хотели, откры­вали свои синагоги, посещали их и молились. Причем часто иудеи не скрывали своего снисходительного отношения к язычникам-европейцам. Совсем другое дело — появившееся позже христианство. Римляне жес­токо преследовали христиан и тогда, когда считали их всего лишь иудейской сектой, и тогда, когда новая религия окончательно отде­лилась от иудаизма.

Несмотря на многочисленные пророчества о явлении мессии — Спасителя человечества, содержащиеся в еврейской Библии, несмотря на достаточно сильные мессианские ожидания большинства иудеев, они не только не восприняли воплотившийся мессианизм христианства, но и объявили войну новому учению. В самом начале часть христиан не ос­меливалась открыто заявить о разрыве с иудаизмом. Поэтому процесс отпочкования христианства от иудаизма был довольно болезненным и длительным.

И, наконец, еще один немаловажный факт. Система организации еврейских общин в Диаспоре /потом так эффективно использованная Апостолами/ выглядела так, что не только религиозная, но и общест­венно-политическая жизнь колонии евреев в каждом более или менее крупном городе концентрировалась непременно вокруг синагоги. Согла­сно иудейскому Закону, евреи должны были молиться Богу по субботам и исключительно в Храме. После разрушения Храма жрецы потеряли свою роль, но иудеи стали собираться в синагогах — конечно, ни в коем случае не считая их заменой Храму. Вместо жрецов появились раввины, которые и руководили субботними богослужениями.

Когда богослужения заканчивались, иудеи переходили к мирским делам, то есть обсуждали различные вопросы, касающиеся как личной жизни членов общины, так и общественной жизни. Конечно, никакой политической подоплеки эти субботние собрания не имели: евреи были лишены возможности участвовать в политической жизни Империи, что совершенно естественно после Иудейской войны 66-70 годов.

Субботние собрания иудеев Диаспоры проходили совершенно открыто. Власти Рима и не думали прикрывать их. Это впоследствии значительно помогло и Апостолам — привычка собираться была ими удачно использо­вана. Иногда на этих собраниях можно было увидеть и язычников из чи­сла местных жителей. Интересно, что свои собственные синагоги иудеи Диаспоры имели не только в языческих землях, но и в самой Иудее. При­чиной тому была некоторая отстраненность палестинских евреев от евре­ев Диаспоры, приезжающих на святую землю. Кстати, и в ранней христи­анской Церкви Иерусалима их тоже дифференцировали, называя одних просто евреями, а других — эллинистами.

В Иудее, казалось, сам воздух был политизирован. Речь, понятно, не шла о независимости от Рима, — борьба велась за "внутреннее само­управление". Римляне, не долго думая, ввели систему "четырех властей" в Палестине. Страна была разделена на четыре области /тетрархии/ во главе с тетрархами, или четвертовластниками. При Иисусе Христе Ирод Антипа управлял Галилеей и Переей, Филипп — Трахонитской областью, Авраном и Гавланитидой, Лисаний — Итуреей, а Понтий Пилат — Иудеей и Самарией. Борьба, однако, не прекращалась.

3. Иудейские секты. 

После долгого восстания Маккавеев против сирий­ской династии Селевкидов /167-150 гг. до РХ/ Иудея обрела недолговечную независимость. Независимость была исполь­зована для открытой борьбы за власть между фарисеями и саддукеями. Когда в 63 году до РХ страна была подчинена Риму, борьба не только не прекратилась, но даже обострилась. Даже с окончательной потерей независимости, после разрушения Храма, секты не заключили мира. Кроме фарисеев и саддукеев, были еще зилоты и ессеи, но они серьезного влияния на жизнь страны не оказывали.

Слово "фарисеи" значит "обособленные, отделенные". Вполне воз­можно, что таким образом члены секты хотели подчеркнуть свою избран­ность как истинных хранителей всех религиозных и национальных ценно­стей еврейского народа. Они утверждали, что спасение иудеев — в строжайшем соблюдении религиозных и национальных традиций  и в ожес­точенном сопротивлении всяческим чужим влияниям. Как и положено ор­тодоксальным иудеям, они исповедали бессмертие души, воздаяние за гробом, воскресение праведников; их учение о будущем Мессии рисовало победившего воина-царя, который сокрушит грешников и заложит основы Царства Божия на земле, открытого исключительно для фарисеев.

А до тех пор фарисеи должны исполнять не только предписания Торы, но и предписания ее комментаторов — пресловутые 6I3 запретов и разрешений, делающих жизнь еврея максимально просчитанной, от рождения до смерти. Мелочность этих предписаний порой просто абсу­рдна и зачастую просто необъяснима: общеизвестный запрет работать по субботам имеет одну лазейку — если работать одной рукой, то это не запрещается! Совершенно очевидно, что религиозная ортодоксия фарисеев носила чисто внешний характер. Вера подменялась обрядами, в том числе и абсурдными, но все эти деяния фарисеев оставались пустым звуком, ибо они искали выгоды только себе. Гордость и чрез­мерная самооценка фарисеев заставляли их презирать всякого, кто не являлся фарисеем.

Однако возвышенность идеала, национально-религиозная позиция фарисеев, строгость их закона, достойные манеры поведения и особен­но их враждебность к чужакам-римлянам, в сочетании со вниманием к простому народу, не могли не способствовать популярности секты фарисеев в определенных слоях общества. У членов секты развилось крайне ревнивое отношение к своему авторитету. И, надо признать, в некоторые исторические отрезки — особенно в периоды социально-поли­тической нестабильности — фарисеи имели влияние на массы.

Так, например, под влиянием фарисеев возникла еще одна иудей­ская секта — зилоты. Многие историки считают, что это было просто крайне левое крыло фарисеев. Поддерживая фарисеев в основе, зилоты критиковали их за пассивность в политической жизни. Секта не при­знавала никаких авторитетов, считая своим вождем и господином то­лько самого Господа Бога, а потому, надеясь на помощь воинств небесных, призывала к вооруженной борьбе с римлянами. Выступали они и против тех имущих кругов еврейского народа, которые были склонны к компромиссу с римлянами, и иногда убивали их представителей.

Как только учение Христа стало набирать силы, фарисеи начали ревниво следить за Иисусом. Фарисеи изначально не могли принять Его как Мессию. Злобная ревность фарисеев была удовлетворена лишь в день распятия Христа. Следует, однако, оговориться, что и среди фарисеев были сторонники Спасителя: Его друзьями были Иосиф Аримафейский и Никодим. Апостол Павел тоже был из фарисейского рода. На заседаниях Синедриона ученый фарисей Гамалиил не боялся один выступать против преследований Апостолов.

Секту саддукеев составляли высшие круги иудейского жречества. Эта секта больше походила на политическую партию, относительно либе­ральную и космополитическую. Саддукеи не злоупотребляли лозунгом о бо­гоизбранности еврейского народа, и весьма дальновидно признавали римлян властителями всего мира. Отсюда и более свободное обращение с текстами Священного Писания: они допускали согласование некоторых мест Ветхого Завета с учениями греко-римских философов. Саддукеи были представителями правящей иудейской аристократии. Первосвященники, ко­торые возглавляли Синедрион, были саддукеями.

Совершенно естественно, что концепция саддукеев коренным образом отличалась от концепции фарисеев. Саддукеи отвергали предписания пре­дания и признавали только писаный Закон, они отрицали существование ангелов и демонов, воскресение мертвых и загробное воздаяние, как и загробную жизнь, не верили в Промысл Божий. Многие христианские теологи, прежде всего православные, совершенно убеждены, что саддукеи, в конце концов, были сознательными или бессознательными материалиста­ми и даже атеистами.

С точки зрения нравственности саддукеи, без сомнения, уступали фарисеям: их главной целью всегда было сохранение за партией господ­ствующего положения в стране. Если фарисеи старались держать себя более или менее независимо по отношению к римской власти, то саддукеи готовы были склониться перед ней. При этом, конечно, не последнюю роль играли личные интересы: если нет будущей жизни после воскресения, то надо искать выгоды в жизни нынешней, здешней, получая земные блага. Понятно, что проповедь Христа стала костью в горле саддукеев, и осуж­дение Господа на смерть явилось, главным образом, делом их рук.
Знаменательно, что политические противники, даже враги, фарисеи и саддукеи, всегда действовали сообща, когда дело касалось Иисуса. Они придумывали совместные провокации, обращаясь к Спасителю с вопро­сами, способными уличить Его в богохульстве или хотя бы в невежестве:

 "И приступили фарисеи и саддукеи и, искушая Его, просили показать знамение с неба" /Матф. 16:1/.

Недаром Христос постоянно предостерегает учеников Своих, чтобы они береглись "закваски саддукейской и фарисейской". То же самое позже наблюдалось по отношению к Апостолам:      

"Когда они говорили к народу, к ним приступили священники и начальники стражи при Храме и саддукеи, досадуя на то, что они учат народ" /Деян. 4:1/.

Секта ессеев была немногочисленна — не более четырех тысяч че­ловек. Они совершенно отделились от прочих израильтян еще во втором веке до РХ. Иосиф Флавий оставил интересные свидетельства об этой секте, особо подчеркивая, что мелочно строгое исполнение всех пред­писаний Закона Моисеева было у ессеев еще более жестким, чем у фари­сеев: они считали осквернением прикосновение не только язычника, но и всякого, кто не принадлежал к секте. Поэтому совсем не удивительно, что ессеи стремились уединиться. В 1947 году была найдена Кумранская пещера с манускриптами, что дало возможность утверждать о существо­вании там ессейского центра. Начавшиеся раскопки предоставили еще более богатый материал.

Вступающие в общину ессеев отдавали в ее распоряжение все свое имущество и больше с тех пор ничем вообще не владели. Все рабочее и свободное время они проводили вместе, питались также совместно, не говоря уж о богослужениях. Внутри общины господствовала строжайшая дисциплина: ессеи приносили присягу хранить молчание о делах секты и быть откровенными со своими товарищами. Они занимались ремеслами и земледелием, но им воспрещалась торговля и изготовление оружия. У них не было рабов. Во всех других отношениях они были обыкновенными пра­воверными иудеями, были верны всем положениям Закона Моисеева, за исключением приношения в жертву живых существ.

Среди наиболее интересных документов Кумранских пещер следует особо выделить так называемый "Устав Общины", дающий нам достаточно полную информацию о внутренней жизни общины. В этом тексте описывается ритуал вступления в секту, подробно разъясняются правила ее организа­ции и повседневной жизни. Устав требовал постоянного проживания в об­щине, общности имущества и равенства членов секты. Для религиозного совершенствования ессеев устав требовал углубленного изучения Священ­ного Писания. Документ предписывал омовения и священные купания как символы чистой жизни, устанавливал порядок собраний, богослужений и даже порядок приема пищи. Наконец, одна из частей устава представляла собой нечто вроде уголовного кодекса. Она предусматривала наказания за различные проступки: лишение части пищи, временное отлучение от об­щины /иногда и до двух лет/, в особо тяжелых случаях, при совершении преступления, предусматривалось исключение из общины, которое впослед­ствии никогда не пересматривалось.

Некоторые положения концепции ессеев имели немало точек сопри­косновения с нарождающейся доктриной христианства, и это придает Кумранским манускриптам особую важность. Литературная связь между ессейством и христианством заметна, в частности, у двух новозавет­ных авторов — Апостолов Иоанна и Павла. Ряд католических и право­славных экзегетов объясняет это тем, что оба Апостола, вероятно, общались с ессеями. С организационной точки зрения структура перво­начальной христианской общины напоминала общину ессеев, включая сюда общность имущества, совместные молитвы и трапезы.

Секта иродиан была, скорее, самой настоящей политической парти­ей: так себя называли сторонники династии Ирода. Считая римское вла­дычество свершившимся фактом, они всячески демонстрировали свою ло­яльность, втайне надеясь на расширение автономии. Христос был для них врагом хотя бы уже потому, что Его называли "Царь Иудейский", то есть узурпировал права Ирода.

Книжники сектой не были: это были образованные иудеи, чаще все­го фарисеи, которые считались знатоками Закона. В Евангелиях о них упоминается обычно вместе с первосвященниками и фарисеями. Политикой они старались себя не обременять, а делали списки Священного Писания, выполняли обязанности юристов и учителей. Важную роль они играли в Синедрионе, служа как бы судьями-экспертами.

Таким образом, во времена Иисуса Христа иудаизм, внешне сохра­няя свою монолитность, был уже не настолько крепок. Расслоение на секты и партии давало себя знать. Вместе с тем, уступать свое место нарождающемуся христианству иудаизм не собирался. О драматических отношениях между двумя учениями — далее.

Глава Вторая

ИУДАИЗМ И РАННЕЕ ХРИСТИАНСТВО

Omnis ratio veri et boni ab dei omnipotentia dependeat.

CARTESIUS /Rene Descartes/

Всякое основание истины и добра зависит от

всемогущества Божия.

КАРТЕЗИЙ / Рене ДЕКАРТ/.

История евреев полна драматических и трагических событий. Гео­графическое положение Иудеи и Израиля было настолько же выгодным для евреев, насколько завидным и привлекательным для агрессивных соседей. Каменистую землю Палестины топтали войска египтян, асси­рийцев, вавилонян, персов, македонцев и римлян. Позже этот список дополнят арабы, турки и англичане. Одни евреи дожидались ухода за­хватчиков, вновь — отстраивали разрушенное, вновь засевали поля и надеялись — надеялись, что все эти ужасы вскоре закончатся, закон­чится и сама история, наступит конец света.

Сначала явится Спаситель-Мессия, во всем блеске царского досто­инства, возьмет под свою защиту, отомстит врагам и наградит правед­ников. Другие евреи покидали разоренную Палестину, уходили на север, на юг, на запад или на восток. Они обживались на новых местах, тор­говали, ремесленничали, давали деньги в рост. Многие из них процве­тали. Но все равно — по субботам, собравшись в синагоге, они плака­ли о погибшем Иерусалиме, о разрушенном Храме и надеялись — надеялись на конец света, который прекратит страдания еврейского народа, наде­ялись на пришествие Мессии-Спасителя, мстителя и Судии.

Иудея — под сенью крыл императорских орлов Рима. Сменяются цари, четвертовластники, статус края — от куцей независимости до полной кабалы. Фарисеи плюются в саддукеев, саддукеи дерут бороды фарисеям, зилоты потихоньку режут "предателей". И все это — в надеж­де на скорейшее явление Мессии, на спасение богоизбранного народа.

4. Мессианские мотивы Ветхого Завета.

Еврейская Библия — и Пяти­книжие Моисеево /Тора/, иПророки /Небиим/, и Писания /Кеттубим/ — полна; и намеков, и прямых указаний на пришествие Мессии.. Еще Моисей предсказывает появление в будущем некоего пророка, которого евреи должны слушать, причем Моисей подчеркивает, что пророк этот будет как все остальные люди, но говорить он будет словами Господа /Второзаконие, гл.18/. Ефам Езрахит в 88-м псалме намекает на помазание Христа как царя. Пророк Исайя предрекает не только явление Мессии, но и то, что Он даст новый Закон и новое Слово Господне.

Поразительны по точности слова Исайи о том, что Спаситель при­дет не откуда-то со стороны, с бородой и с котомкой в руках, а ро­дится на глазах у людей:

"Ибо Младенец родился нам, Сын, и нарекут Ему имя: Велико­го Совета Ангел, Чудный, Советник, Бог крепкий, Властелин, Князь мира, Отец будущего века. Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида…" /Йс. 9:6/.

Слабых и обездоленных пророк Исайя ободряет скорым пришествием Спа­сителя, Который прежде всего поможет именно им. Обратим сразу же внимание на то, что эта картина пришествия очень сильно отличается от классического иудейского представления о грядущем Мессии-Царе, воителе и победителе.

У пророка Иезекииля Господь Бог обещает спасти овец Своих — дать им одного пастыря, который будет пасти их, всячески заботиться о них; Он-то и станет Князем человеков, и Господь заключит с Ним новый Завет. Пророк Даниил предрекает создание Царства Божьего, а пророк Захария вообще называет имя Спасителя — Иисус. /См. Дан. 2:44 и Зах. 3:6-10/.

Однако наиболее удивительны все-таки прозрения великого про­рока Исайи. О том, что Спаситель будет воплощением не мести и гнева, а добра и любви, Исайя говорит так: "Вот, Царь будет царствовать по правде, и князья будут править по закону, и каждый из них будет как защита от ветра и покров от непогоды" /Ис. 32:1-2/.

Исайя же впервые говорит о том, что грядущий Спаситель принесет свет не только иудеям, но и язычникам. У него же мы видим Мессию в униженном и презренном виде — именно так, а не в царской порфире, собирает Спаситель грехи наши, чтобы взять их на Себя. О том, что Он станет не только Спасителем, но и Искупителем наших грехов, го­ворит тот же Исайя:

«И придет Искупитель Сиона и сынов Иакова, обратившихся от нечестия, говорит Господь» /Ис. 59:20/.

Однако мало того, что Ветхий Завет полон пророчеств о будущем Мессии — еврейская Библия дает еще и неожиданные подробности прише­ствия Христа и Его земного служения. О том, что явление Спасителя очень близко, говорит еще Иаков в своей предсмертной речи к двенад­цати сыновьям — о том, что "не отойдет скипетр от Иуды", а уже по­явится Примиритель, которому будут покорны народы /Быт. 49:10/. Не­сколько иной срок называет пророк Даниил:

"Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седьмин и шесть- десят две седьмины" /Дан. 9:25/.

Следующую подробность — хотя подробностью это назвать было бы просто преступно — настолько важно положение о Христе как о Сыне Божием, находим в псаломе Давида:

"Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе" /Пс. 2:7/.

Пророк Исайя прямо называет Христа Господом Богом, равным Богу-Отцу /Ис. 25:9 и 40:10/. Оглава Боге-Сыне, который, подобно Отцу, вывед­шему Израиль из Египта, выведет евреев из всех земель, куда они были изгнаны, очень определенно говорит другой великий пророк — Иеремия /Иер. 23:7,8/.

Важнейшее из положений христианства — рождение Иисуса от девс­твенницы — совершенно четко предсказано пророком Исайей:

"Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве примет и родит Сына" /Ис. 7:14/.

О месте рождения столь же четко пророчествует Михей:

"И ты, Вифлеем – Ефрафа,.. из тебя произойдет Мне Тот, Кото­рый должен быть Владыкою в Израиле" /Мих. 5:2/.

Царь Давид в своем псаломе предрекает поклонение волхвов Младенцу /Пс. 71:10/. О служении уже взрослого Иисуса тоже немало пророчеств: об обращении язычников говорят Второзаконие /32:43/, Исайя /11:10/, Осия /1:10/ и Иоиль /2:32/, о чудесах, творимых Господом, говорит Исайя /35:5, 42:7, и 53:4/, о проповедях Христа — Михей /4:2/, об эпизоде очищения Храма — Псалтирь /68:10/.

Самое разительное во всех этих пророчествах — то, что в них нет и намека на иудейского традиционного Мессию — Царя, победителя, Господина народа израильского. Напротив, мы находим пророчества об отвержении Христа иудеями, о преследованиях Его, о предательстве ученика, о судилище над Ним и о распятии рядом с разбойниками. Таких предсказаний в Ветхом Завете десятки. Но, чтобы не перегружать текст обилием цитат, приведем лишь наиболее яркие пророчества. Об отвержении Христа и своими, и язычниками:

"Восстает цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и Помазанника Его" /Не. 2:2/

“И сказал Он: пойди и скажи этому народу: слухом услышите — и не уразумеете, и очами смотреть будете — и не увидите" /Ис. 6:9/.

Пророк Захария совершенно точно предсказывает цену предательства, а царь Давид предрекает, что предателем станет очень близкий человек; он же говорит и о скорой смерти предателя:

"И скажу им: если угодно вам, то дайте Мне плату Мою; если же нет — не давайте; и они отвесят в уплату Мне тридцать сребреников" /Зах. 11:12/.

"Даже человек мирный со мною, на которого я полагался, ко­торый ел хлеб мой, поднял на меня пяту" /Пс. 40:10/. /См. также Пс. 54:24 и 108:8/.

Царь Давид в своих псалмах прозревал не только печальный конец сво­его наследника Иисуса; великий псалмопевец указал даже на дележ одежды Христа и на Его предсмертный возглас:

"Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня, прон­зили руки мои и ноги мои" /Пс. 21:17/.

"Делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий" /Пс. 21:19/.

"Боже мой! Для чего Ты меня оставил?" /Пс. 21:2/.

О казни вместе с разбойниками говорит пророк Исайя:

"Ему назначили гроб со злодеями" /Ис. 53:9/.

Не менее поразительно для иудеев толковать о Воскресении Христовом, как это делает пророк Осия, или о Вознесении Христовом /Псалтирь/, или о втором пришествии Спасителя /пророк Даниил/:

"…оживит нас через два дня, в третий день восставит, и мы будем жить перед лицем Его" /Ос. 6:2/. "Ты восшел на высоту, пленил плен, принял дары для человеков, так чтоб и из противящихся могли обитать у Господа Бога" /Пс. 67:19/.

"Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его — вла­дычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не раз­рушится" /Дан. 7:13,14/.

Следующая, взятая опять у пророка Исайи, цитата вообще выгля­дит так, как будто извлечена из какого-либо Евангелия и написана одним из Апостолов Христа, а не восемью веками ранее:

"Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был на заклание, и как агнец пред стригущими его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа моего претерпел казнь" /Ис. 53:6-8/.

Таким образом, мы видим, что почти вся новозаветная история была частями предсказана в книгах Ветхого Завета. Особенно яркими были пророчества Исайи. Отметим также наличие пророчеств о явлениях, совершенно непредставимых в иудейском мире. Все это говорит о том, что Библия является единым и цельным организмом, в котором все вза­имосвязано, все близко, все родственно.

5. Эсхатологические* мотивы Ветхого Завета.

Если понятие Мессии вполне соответствовало ортодоксальной доктрине иудаизма, то понятие конца света в этой доктрине расплывчато до такой степени, что говорить что-либо опре­деленное совершенно невозможно. Вместе с тем, не только туманные намеки, но и прямые указания на конец всех времен в Ветхом Завете все-таки есть, хотя они и не похожи друг.на друга.

Довольно яркие картины всемирной катастрофы можно найти в апо­крифических Книге Еноха и в Псалмах Соломона. Что же касается Kaноническжх ветхозаветных книг, то обратимся прежде всего к длинному пассажу о "последних днях" у пророка Михея:

"И будет в последние дни: гора дома Господня поставлена будет во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней народы,

__________________________________________________________________________________

*eschatos + logos /греч./ — последний + наука; учение о грядущем конце света.

И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню и в дом Бога Иаковлева, и Он научит нас путям Сво­им, и будем ходить по стезям Его, ибо от Сиона выйдет закон и слово Господне — из Иерусалима. И будет Он судить многие народы, и обличит многие племена в отдаленных странах; и перекуют они мечи свои на орала и копья свои — на серпы" /МИХ. 4:1-3/.

Написанная по-гречески Книга премудрости Соломона рисует более суровую картину, где Господь не только Сам облечется в броню правды, наденет шлем нелицеприятного судьи, но и вооружит к отмщению всю земную тварь. Царь Соломон предсказывает, что гнев Божий станет, как меч острый, и весь мир восстанет с Господом на нечестивцев:

"Понесутся меткие стрелы молний, и из облаков, как из туго натянутого лука, полетят в цель. И, как из камнеметного орудия, с яростью посыплется град; вознегодует на них вода морская и реки свирепо потопят их; восстанет против них дух силы и, как вихрь, развеет их. Так беззаконие опусто­шит всю землю, и злодеяние ниспровергнет престолы сильных" /Прем. 5:21-24/.

Основная идея конца света по-иудейски — это Суд и отделение праведников от грешников. Согласно Ветхому Завету, спасутся только праведники — другими словами, только иудеи-ортодоксы. Менее всего должны опасаться конца света те евреи, которые помнят о 613 запре­тах и свято чтут их. Им уготована жизнь вечная и благоволение Гос­подне. Язычники, то есть все остальное человечество, кроме евреев, а также евреи-грешники обречены на гибель — по повелению грозного Судии — Господа Бога:

"Ибо грядет день Господа Саваофа на все гордое и высокомер­ное и на все превознесенное — и оно будет унижено, и падет величие человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день, и идолы совсем исчезнут. И войдут люди в расселины скал и в пропасти земли от страха Господа и от славы величия Его, когда Он восстанет сокру­шить землю" /Ис. 2:12-19/.

Затем у пророка Исайи рассказывается о наказании Иерусалима и Иуды:

"…потому что язык их и дела их — против Господа, оскор­бительные для очей славы Его" /Ис. 2:8/.

И, наконец, Исайя признается, что все это из-за предстоящего Суда Божьего. Вот он, настоящий конец света по-иудейски! Результаты Суда пророк нам тоже показывает, причем весьма детально. Вот что он гово­рит:

"Восстал Господь на суд — и стоит, чтобы судить народы. Господь вступает в суд со старейшинами народа Своего и с князьями его: зачем вы тесните народ Мой и угнетаете бед­ных? говорит Господь, Господь Саваоф" /Ис. 3:13-15/.

Наиболее развернутую картину последнего Суда дает самый глав­ный визионер* Ветхого Завета — пророк Даниил. Как всегда, он начина­ет издалека — с борьбы четырех ветров небесных над миром. Затем в его видении из моря появляются четыре больших зверя. Вид у них, мягко говоря, экзотический: первый был львом, однако с орлиными крыльями и почему-то человеческим сердцем; второй зверь был медведем с обыч­ными зубами, но между ними торчали три клыка; третий зверь был бар­сом, но с крыльями и четырьмя головами; четвертый зверь вообще не­известно, на кого похож — сказано только, что он страшный, ужасный и с железными зубами; кроме того, у него было целых десять рогов, а между ними вырос еще один, с глазами и устами. Ко всему прочему, эти уста заговорили весьма высокомерно. С этого-то все и началось:

"Видел я, наконец, что были поставлены престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его — чистая волна; престол Его — как пламя огня, колеса его — пылающий огонь. Огненная река выходила и про­ходила перед Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги. Видел я тогда, что за изречение высокомерных слов, какие говорил рог, зверь был убит в глазах моих, и тело его сокрушено и предано на сожжение огню" /Дан. 7:9-11/.

Пророки предупреждают о грядущей каре небесной, ожидающей не­посредственно Иерусалим — за все его грехи и нечестие. Иеремия, на­пример, взывает к детям Вениаминовым, чтобы они бежали из Иерусали­ма, ибо близок его конец:

“Ибо так говорит Господь Саваоф: рубите дерева и делайте насыпь против Иерусалима: этот город должен быть наказан;

____________________________________________________________________________________________

*человек, которому время от времени являются некие видения.

в нем всякое угнетение. Как источник извергает из себя воду, так он источает из себя зло: в нем слышно насилие и грабительство, пред лицем Моим всегда обиды и раны" /Иер. 6:6,7/.

Пророк Иезекииль говорит о гибели Израиля в целом вслед за Иеруса­лимом. Господь Бог у него упоминает о "злостных гнусностях", твори­мых израильтянами, предрекая, что дом Израилев падет от меча, голо­да и моровой язвы:

“И простру на них руку Мою, и сделаю землю пустынею и степью, от пустыни Дивлаф, во всех местах жительства их; и узнают, что Я — Господь" /Иез. 6:14/.

Далее Иезекииль рассказывает о слове Господнем, которое было ему открыто:

"Так говорит Господь Бог: земле Израилевой конец, — конец пришел на четыре края земли… Так говорит Господь Бог: беда единственная, вот, ждет беда. Конец пришел, пришел конец, встал на тебя; вот дошла, дошла напасть до тебя, житель земли! приходит время, приближается день смятения… Вот, скоро изолью на тебя ярость Мою и совершу над тобою гнев Мой, и буду судить тебя по путям твоим, и возложу на тебя все мерзости твои" /Иез. 7:1-9/.

А у пророка Софонии Господь Сам предупреждает всех людей о грядущем дне гнева Своего:

"День гнева — день сей, день скорби и тесноты, день опусто­шения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день высоких башен" /Соф. 1:15,16/.

Отметим для себя, что представления иудеев Ветхого Завета о конце света в значительной степени повлияли на формирование эсхатологиче­ской концепции раннего христианства.

6. Древнейший документ христианства.

Традиция относит Откровение Апостола Иоанна Богослова /Апокалипсис/ к самым поздним новозаветным сочинениям, датируя, например, послания св. Павла 50-60 годами, а Откровение — 95-100. Но это совершеннейшее заблуждение, и тому есть целый ряд доказательств. Обратимся лишь к двум из них.

Как известно, Апостол Павел в своих миссионерских путешестви­ях посетил более двух десятков христианских общин /церквей/ на зна­чительной территории Малой Азии, Греции и Македонии. Кроме того, известно о христианских общинах в Сирии, Египте и самой Иудее. Что же касается Апокалипсиса, то его автору Апостолу Иоанну, ничего не известно о таком распространении христианского учения. За предела­ми Палестины, находясь на острове Патмос, он знает о существовании общин /церквей/ только в семи малоазийских городах: Эфесе, Смирне, Пергаме, Тиатире, Сарде, Филадельфии и Лаодикии. Это явное свиде­тельство более раннего происхождения Откровения по отношению к произведениям св. Павла.

Второй аргумент еще более весом. Автору Откровения ничего не известно о земных днях Иисуса Христа, о Его пути страданий и само­пожертвования в человеческом образе; Апостол сообщает нам лишь о Христе как неземном существе. Апокалипсис начисто лишен таких фун­даментальных понятий христианства, как Святая Троица, крещение, грех, искупление. Но наиболее кричащее свидетельство — утверждение св. Иоанна о спасении лишь 144 тысяч иудеев — по 12 тысяч от каж­дого колена Израилева. Это находится в явном противоречии с учением Христа о спасении не только праведников, но и грешников, не только евреев, но и язычников. Создается устойчивое впечатление, что по­лучивший Откровение Апостол не знаком с самими основами христиан­ского учения.

Вывод здесь может быть таков: Откровение Иоанна до некоторой степени еще оставалось иудейским произведением, и лишь упоминания о церквах и об Иисусе четко определяют его как древнейшийший памят­ник иудео-христианской литературы. Апокалипсис дает довольно четкую картину настроений, чаяний и идеологии самых первых иудео-христиан­ских общин. Из текста Откровения, например, следует, что только иудео-христиане являются подлинными иудеями. Именно поэтому предре­кается окончательное спасение лишь 144 тысяч представителей колен Израилевых. Это, конечно, не только очень далеко от идеи христиан об апокатостасии* но и прямо противоположно ей.

———————————————————————————————————————

apokatostasia /греч./ — всеобщее спасение, включая грешников и даже самого преображенного Сатану.

Крайне интересен образ Иисуса Христа, каким он нарисован в Откровении Иоанна. Если следовать логике Нового Завета, то св. Иоанн, "любимый ученик" Спасителя, деливший с Богочеловеком и тяготы служе­ния, и трапезу, через 70 лет дает не один, а несколько портретов любимого Учителя, совершенно разных, но совершенно не человеческих: "Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его — как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его — как шум вод многих; Он держал в деснице Своей семь звезд; из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его — как солнце, сияю­щее в силе своей. /Откр. 1:14-16/.

Такая поразительная метаморфоза, случившаяся с Богочеловеком Иису­сом — отнюдь не единственная в Апокалипсисе. Привыкнув к простому, одухотворенному лику Христа, известному нам по Евангелиям, мы ныне видим Его в разных ипостасях. Вот еще одно космическое существо:

"И я взглянул, и вот, посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю. И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле. И когда Он взял книгу, тогда четыре животных и четыре старца пали перед Агнцем" /Откр. 5:6-8/. Далее возникает еще один образ, на сей раз вполне человеческий — некий Младенец. Правда, мать Его очень мало напоминает евангель­скую Деву Марию:

"И явилось на небе знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна и на главе ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения… И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его. А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней" /Откр, 12:1,2,5,6/. Наконец, еще одна метаморфоза являет нам воинствующего Христа: Он теперь "сидящий на коне вождь воинств небесных" /Откр. 19/. Из приведенных выше пассажей нетрудно сделать вывод: обилие различ­ных космических /т.е. неземных/ фигур объясняется тем, что автор Апокалипсиса испытал сильное влияние ветхозаветных эсхатологических идей. Вспомним хотя бы приведенную выше цитату из Даниила, 7:9-11. Заметно также влияние иудейских апокрифов.

Было бы напрасно искать в Откровении знакомый образ Иисуса — самого человечного Бога, пришедшего к людям, чтобы пострадать за них и, приняв позорную смерть, избавить человечество от греха. Нет в Апокалипсисе и никакого намека хоть на какие-нибудь подробности земного служения Христа, которые были так обстоятельно описаны в Евангелиях. Заметим, что церковники считают: Откровение и Еванге­лие Апостол Иоанн составлял почти одновременно. Почему же так разительно отличаются образы Иисуса Христа?

Как мы уже вскользь заметили, Апокалипсис напрочь лишен даже намеков на наиважнейшие положения христианской доктрины; в частности, догмат о Святой Троице в Откровении даже попирается: там нет упоминаний о Святом Духе, зато говорится о том, что у Господа целых семь духов. Так обстоит дело с одним членом Троицы. Не лучше обстоит дело и с Богом-Сыном: семь ангелов поют “песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца”. Выходит, что Христос — лишь равный Моисею раб Божий, а вовсе не Бог-Сын? . . . .

Так же обстоит дело и со всеми остальными догмами христианства — автор Откровения, похоже, о них ничего не слышал. В качестве примера приведем таинство крещения. Апокалипсис, конечно, хранит о нем полное молчание. Зато в главе 7 мы читаем, что те самые спасаемые 144 тысячи будут с печатями на лбах — по 12 тысяч "запечатленных" из каждого колена. Нет в Откровении ни слова о причащении и искуплении греха. Все это нельзя объяснить только случаем или капризом автора — лишь появлением Апокалипсиса гораздо раньше всех этих догматов.

Эсхатологические мотивы Откровения выражены столь мощно и ярко, что иногда термин "эсхатологические мотивы" заменяют на "апокалипсические", что, конечно, не очень грамотно. Однако первые христиане не представляли себе Царства Божьего в идеальном мире. Они твердо надеялись на то, что получат воздаяние за свою привер­женность учению Христову уже в ближайшем будущем, и в некотором прекрасном Граде Божьем — земном Иерусалиме, Присущ автору Откро­вения и хилиазм*. Первоначальному христианству он весьма характе­рен. Даже апологеты Папий и Юстин были хилиастами. Монтанисты же все были хилиастами.

———————————————————————————————————————-

* chilioi /греч./ — тысяча; хилиазм = вера в тысячелетнее Царство Христово еще до окончательного столкновения сил небесных с войсками адовыми.

Глава Третья

ВТОРОЕ ЛИЦО В ХРИСТИАНСТВЕ

Non est pro magno habendum, quid homines senserint, sed quae sit rei veritas.

SANCTUS AURELIUS AUGUSTINUS

Не надо придавать большого значения тому, что люди думают, а надо держаться того, в чем истина.

Св. Аврелий Августин, О ГРАДЕ БОЖИЕМ, ХIХ, 3

Взаимоотношения Иисуса Христа, со Своими учениками никем из евангелистов особо не рассматривались. Да это и понятно: Господь относился к Своим Посланникам со всей присущей Ему добротой, но и с требовательностью; при этом отношение Его было ровным, и Он не выделял никого из них. Отметим только некоторые моменты, связанные с этим вопросом. Самое главное — это то, что Христос лично указыва­ет на Симона Петра, говоря при этом загадочные слова:

"И Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Цер­ковь Мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связа­но на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" /Мф. 16:16/. Загадочно в этом пассаже употребление слова ekklesia, в Новом Завете повсеместно переводимого /и на русский, и на английский, и на латынь/ как "Церковь", хотя существуют более уместные в данном контексте значения — "собрание" или "община". Ранние экзегеты, в частности, св. Григорий Богослов и св. Иероним, пытались понять это как метафо­ру: ведь "Петр" есть "камень", а если камень фундамента крепок, то и здание долговечно. Святые отцы полагали Петра основанием для ос­тальных Апостолов, другими словами, руководителем общины учеников Христовых, а вовсе не обязательно главою Церкви. Возможно и такое толкование: Петр — основание фундамента, Апостолы — фундамент, массы христиан — здание.

То, что был избран именно Петр, вполне объяснимо. Во-первых, из всех Апостолов именно он — наиболее энергичный, смелый и инициа­тивный. Это именно св. Петр чаще других задает Учителю вопросы. Во-вторых, св. Петр — один из четырех самых первых учеников. Неиз­вестно, почему из этой четверки выпал его брат св. Андрей, но в самые ответственные моменты Своего земного существования Христос призывал к Ceбe именно Петра, Иоанна и Иакова. Достаточно вспомнить эпизод Преображения и эпизод Гефсиманского моления. Однако именно с фигурой Апостола Петра два момента отнюдь не апостольского поведения и связаны: первый — тройное отречение от Иисуса в ночь ареста, вто­рой — публичное лицемерие Петра, в котором его уличил св. Павел. Объяснить, почему только Первый Апостол совершил такие проступки, тогда как все остальные были чисты, невозможно.

Правда, остальные ученики Христовы очень любили рассуждать о том, кто из них будет иметь наибольший вес в грядущем Царстве Божием. “Был же спор между ними, кто из них должен почитаться большим" /Лук. 22:24/. Особенно старались братья Зеведеевы, Иоанн и Иаков:

"Тогда подошли к Нему сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн, и сказали: Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем по­просим. Он сказал им: что хотите, чтобы Я сделал вам? Они сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе Твоей" /Мк. 10:35,36/. Этого братьям показалось мало, и они уговорили свою матушку обрати­ться к Иисусу с той же просьбой:

"Тогда приступила к Нему мать сыновей Зеведеевых с сыновь­ями своими, кланяясь и чего-то прося у Него, Он сказал ей: чего ты хочешь? Она говорит Ему: скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, другой по левую, в Царстве Твоем" /Мр. 20:20/.

Надо ли говорить, что ни одна из подобных просьб удовлетворена не была. Более того, вторым после Христа лицом сделался человек, который ни о чем не просил у Господа, завоевывая себе позиции тяж­ким трудом миссионера и писателя — более трех десятков лет, вплоть до казни. Этот человек сначала был жестоким гонителем христиан, приложил немало усилий, для ареста многих из них. Но затем стал одним из Апостолов Христовых, благословленный Самим Спасителем. Это был Апостол Павел.

7. Судьба Савла из Тарса.

Около десятого года по Рождестве Христо­вом в Тарсе Киликийском родился младенец, нареченный Савлом. Киликия была процветавшим краем на юго-востоке полуострова Малая Азия. Ее выгодное расположение на важнейших путях из Месопотамии, Аравии, Сирии, Палестины и Египта к богатым гречес­ким городам Малой Азии и далее в Грецию и Рим было причиной того, что по пути с востока на запад или с запада на восток значительные суммы оседали у местных торговцев, ремесленников и ростовщиков.

Город Тарс, как центр Киликии, был самым крупным и самым бога­тым городом края. Это издавна привлекало евреев Диаспоры, которые образовали там многочисленную колонию и построили синагогу. Отец Савла, правоверный фарисей, был одним из самых богатых тарсян. Более того, производя палатки, он начал поставлять их императорской армии, чем заслужил не только благодарность римской администрации, но и официальный статус гражданина Рима с правом передачи его по наследству.

Таким образом, едва появившись на свет, Савл уже был фарисеем, состоятельным купцом и потомственным римским гражданином. Детство будущего Апостола1 было заполнено зубрежкой основ фарисейства — семья исполняла все законы и соблюдала все запреты, хотя отец се­мейства не особенно глубоко вдавался в доктрину иудаизма, отнюдь не теоретизировал и вообще был далек от теологии.

Позже юному Савлу очень повезло: он воспитывался и получал образование в Иерусалиме "при ногах" Гамалиила. Гамалиил был одним одним из наиболее выдающихся фарисеев, авторитетнейшим членом Сине­дриона, и вместе с тем человеком, не лишенным свободного взгляда на вещи. Образованность его была почти энциклопедической. Учитель постарался передать ученику как можно больше знаний, что очень помогло впоследствии Апостолу Павлу. По сложившейся у иудеев тради­ции, даже взрослый Савл, уже живущий самостоятельной жизнью, про­должал считать себя учеником и часто обращался к своему учителю Гамалиилу за советом.

Очень жаль, что Савл не посоветовался с учителем но поводу христиан. Его необъяснимый гнев, который вылился в жестокие пресле­дования, явно не соответствовал взвешенной и спокойной позиции Гамалиила. Двадцатилетний купчик-фарисей из Тарса проникся таким азартом по ловле христиан, что удостоился похвалы самых консерва­тивных членов Синедриона. Савлу стали поручать определенные задания. И он с удовольствием их выполнял.

Примерно в это же время, поддержанный Апостолами Петром и Иаковом, проповедовал в Иерусалиме первомученик св. Стефан. Его проповедь крайне раздражала саддукеев и фарисеев, ибо св. Стефан обвинял иудеев в черной неблагодарности Господу Богу и в отступни­честве. Возбужденная саддукеями и фарисеями, целая толпа преследо­вала св. Стефана. Наконец они настигли первомученика и стали поби­вать его камнями. Святой упал на колени и молился; последними его словами было: "Господи! не вмени им греха сего" /Деян» 7:60/. Убийство первомученика происходило на глазах у Савла, но, судя по всему, возмущения у будущего Апостола не вызвало.

Около 33 года Савл сам напросился на исполнение очередного поручения. Он пришел к первосвященнику Каиафе, на чьих руках кровь Господа нашего Иисуса Христа, и получил от него письма в Дамаск к синагогам, чтобы расследовать все на месте, и в случае нахожде­ния приверженцев новой религии задерживать их, связывать и приво­дить для наказания в Иерусалим. Отметим, что двадцатитрехлетний Савл к этому времени уже снискал себе сомнительную славу гонителя последователей Иисуса, причем одинаково неприязненно относились к нему как жертвы преследований, так и умеренные иудеи. Не одобрял его деятельности и учитель Гамалиил.

По пути в Дамаск с Савлом и его спутниками случилось чудо. Они уже приближались к цели своего путешествия, как вдруг яркий свет с неба ослепил Савла. Он упал на землю и вдруг услышал голос, который кроме него никто не услышал:

"Савл, Савл! что ты гонишь Меня? он сказал: кто Ты, Гос­поди? Господь же сказал: Я Иисус, которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна. Он в трепете и ужасе ска­зал: Господи! что повелишь мне делать? И Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать" /Деян. 9:4-6/.

Савл встал с земли и убедился, что совершенно ослеп. Обескуражен­ные спутники, став свидетелями фантастического события, взяли Савла под руки и привели в Дамаск. Там он провел три дня, не касаясь ни пищи, ни воды; зрение к нему не возвращалось. Один из последователей Иисуса в Дамаске, некий Анания, имел видение, в котором Господь призвал его пойти в Иудин дом на улице Прямой, где находится Савл Тарсянин, потерявший зрение, возложить на него свои руки, чтобы Савл прозрел.

Анания возразил Господу: да это ведь Савл Тарсянин, страшный человек и Твой заклятый враг, гонитель всех призывающих имя Твое; он и в Иерусалиме принес много зла Твоим последователям, и в Дамаск прибыл, чтобы заниматься тем же. Господь же ответил Анании:

"…иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израилевыми. И Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое" /Деян. 9:14,15/.

Анания выполнил все, что сказал ему Иисус, и пришел к Савлу, и, воз­ложив на него руки, поведал, что волею Христа Иисуса он прозревает и исполняется Духа Святого. И Савл прозрел, и исполнился Духа Свя­того, и тут же крестился. С этого момента, поражая многих знакомых и незнакомых иудеев, знакомых и незнакомых христиан, начал свое служение Господу новый Апостол Христов — Апостол Павел*.

Сначала он проповедовал спасение в синагогах Дамаска, и многие удивлялись, увидев такую перемену в нем. Иудеи же сразу стали искать возможности покончить с новым опасным Апостолом. Они устроили заса­ду при городских воротах, зная, что св. Павел рано или поздно покинет Дамаск, но Апостол узнал об этом. И он перехитрил недругов: поздно ночью друзья и сотрудники спустили его в корзине по городской стене.

Св. Павел не пошел в Иерусалим: получив благословение Самого Христа, исполнившись Духа Святого именно от Спасителя, он не особен­но нуждался в учителях, чтобы проповедовать Слово Христово. Св. Павел встретился с Апостолами лишь через три года после обращения, то есть около 36 года. А из Дамаска он удалился в Аравию, где и провел дли­тельное время, внутренне готовя себя к служению и каждодневно бесе­дуя с Господом в своих молитвах. Думается, именно в Аравии Господь дал Своему новому Апостолу знания о тех днях, свидетелем которых он не был: о земном пути Иисуса Христа и о Его смерти во имя жизни людей, об учении Сына Божьего и о тех лжеучителях, которых следует опасаться.

После этого Апостол Павел вновь приходит в Дамаск, где некото­рое время проповедует Слово Божие. Наконец он направляется в Иеру­салим, чтобы встретиться с Апостолами. Вероятно, какая-то информация о деятельности св. Павла доходила до Иерусалима, но Апостол Павелопасался, что он в глазах св. Петра — всего лишь один из неофитов*.

——————————————————————————————————————-

*у Савла, как и у многих других евреев, было второе, латинское имя. Правда, он стал называться Павлом несколько позже, но мы специаль­но несколько поспешили, чтобы разграничить два периода его жизни: Савл — против Христа и Павел — во Христе.

Поэтому его представил Апостолу Петру некий левит Варнава, который незадолго до того продал свое имение и положил все деньги к ногам Посланников Христовых, и они ему доверяли. После этого св. Павел пятнадцать дней находился у Апостола Петра и, как он сам свидете­льствует, больше никого из Апостолов не видел, кроме св. Иакова, главы иерусалимской общины.

Некоторое время Апостол Павел смело проповедует в Иерусалиме и даже ввязывается в дискуссию с идеологическими противниками. Апо­столы, узнав о готовящемся заговоре против св. Павла, направляют его сначала в Кесарию, а затем и в Тарс. О периоде жизни св. Павла в Киликии нам почти ничего не известно. Вероятно, Апостол использо­вал эти годы для совершенствования ума и речи, готовясь в дальней­шем быть призванным к великой деятельности Самим Господом. Так, собственно, и произошло.

В 44 году, когда в Иерусалиме проповедовали три Апостола: епископ Иерусалимский св. Иаков Алфеев, глава всех Апостолов св.Петр и Иаков Зеведеев, Ирод-четвертовластник возвел на христианскую об­щину жесточайшие гонения. Он схватил Апостолов Петра и Иакова Зеведеева с намерением как можно скорее их казнить. Св. Петр спасся чудом, а св. Иаков был обезглавлен.

Именно в этот тяжелый период дошли до иерусалимской общины слухи, что в Антиохии Сирийской много народа приходит послушать Слово Господне, и не только иудеи, но и всякие другие. Св. Иаков /Алфеев/ направил туда Варнаву. А тот, придя в Антиохию и увидев благодать Божию, весьма возрадовался, что великое множество обрати­лось к Господу. Варнава пошел в Тарс искать св. Павла, а найдя, привел его в Антиохию. Целый год они учили людей, и многие обраща­лись ко Христу, и тогда же язычники дали им название "христиане". Так, наряду с центром иудео-христианской общины, появляется столица Сирии Антиохия, как средоточие новообращенных из язычников.

Вероятно, это был самый безоблачный период жизни великого Апостола: не было ни преследований, ни арестов, а община трудами нескольких учителей /в том числе св. Павла/ росла и становилась все крепче.

———————————————————————————————————————————

* neophytes /греч./ — новообращенный в какой-либо религии.

И вот, наконец, произошло то, чего ожидал св. Павел. К постя­щимся антиохийским учителям Симеону, Луцию, Манаилу был голос Свя­того Духа:

"Отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я при­звал их" /Деян. 13:2/.

И св. Павел с Варнавой отправились в свое первое миссионерское пу­тешествие /трем миссионерским путешествиям Апостола Павла посвяще­на следующая, восьмая главка/.

Прибыв опять в Антиохию, Апостолы поведали о своих успехах в обращении язычников в христианство. Однако многие из братии возму­тилась, что обращенные не были предварительно обрезаны по обряду Моисееву. После некоторого противостояния оппоненты согласились, что Павел с Варнавой и некоторые другие члены общины в Антиохии должны направиться к пресвитерам в Иерусалим, чтобы Апостолы и пре­свитеры указали верное решение. Вероятно, св. Павел понимал, что Апостолы Петр и особенно Иаков могут не поддержать его, тем более, что неофиты из бывших фарисеев настаивали на обрезании.

В собрании пресвитеров в Иерусалимской общине Варнава и Павел рассказали о своих успехах в крещении язычников, в отношении обре­зания исходя из тезиса, что спасение возможно без соблюдения Закона Моисеева, поскольку святая кровь Спасителя сама по себе достаточна для спасения. Апостол Петр, вспоминая обстоятельства крещения языч­ника центуриона Корнилия, заявил, что Господь не положил никакого различия между Израилем и язычниками, верою очистив сердца их: спа­сение достигается благодатию и верой во Христа.

Предстоятель Иерусалимской Церкви св. Иаков Алфеев* неожиданно присоединился к тому, что сказал св. Петр, и предложил для неофитов-язычников сохранить лишь четыре запрета Моисеевых: вкушение мяса жи­вотных, принесенных в жертву языческим богам; блудодеяние и браки между близкими родственниками; вкушение удавленины /мяса животных, кровь которых не вытекла из жил/; вкушение крови. Таким образом, позиция Св. Павла и Варнавы была поддержана важнейшими лицами иеру­салимской общины.

С такими результатами Варнава и св. Павел возвратились в Антио­хию. Вероятно, тогда-то и произошел эпизод с обвинением св. Петра в лицемерии.

——————————————————————————————————————

* Св. Иаков стал руководителем Иерусалимской общины потому, что св. Петру было назначено быть предстоятелем Церкви Вселенской, а не какой-либо местной.

Сам .Апостол Павел пишет об этом так:

"Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему… Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием" и далее /Тал. 2:11-13/.

Некоторое время Павел и Варнава жили в Антиохии, уча и благовествуя. Затем Апостол Павел сказал Варнаве: надо бы посетить братьев в тех городах, которые мы посещали. Варнава согласился и хотел взять с собой двоюродного брата Иоанна, прозываемого Марком /буду­щего автора второго Евангелия/. Но св. Павел, помня, что Марк под­вел их во время первого путешествия, воспротивился. Ссоры не было, но Варнава не пошел со св. Павлом. Заметим, однако, что и Варнава, и Марк Евангелист потом часто были сотрудниками Апостола Павла. Во втором же путешествии св. Павла сопровождали Сила, Тимофей и Лука Евангелист.

Между вторым и третьим путешествием св. Павел находится в Антиохии очень недолго — с осени 52 по весну 53 года. В свое третье миссионерское путешествие он отбывает с Тимофеем, в пути к ним присо­единяются Трофим, Тит, Лука и другие. Все эти тяжелые пешие перехо­ды, морские переезды становятся для Апостола Павла неотъемлемой частью его жизни. Калейдоскопическая смена городов, ландшафтов его как будто даже привлекает. А главная цель все еще не достигнута. Главная же цель — Рим. Рим, такой ненавистный для ортодоксального иудея, мнится св. Павлу огромным космополитическим центром, неис­сякаемым источником приложения сил — колоссальным полигоном для христианского миссионера. Но до Рима еще далеко.

Из своего третьего путешествия св. Павел возвратился в 56 году. Сразу же по прибытии в Тир Финикийский находившиеся там ученики “по-внушению Духа” стали говорить Апостолу, чтобы он не ходил в Иерусалим. Через несколько дней св. Павел, Лука и некоторые другие ученики отплыли в Птолемаиду, откуда пришли в Кесарию. Там пророк Агав предсказывает, что в Иерусалиме Апостола Павла свяжут. Он же ответил, что хочет не только быть узником, но и умереть за имя Господа Иисуса. И тогда решено было идти в Иерусалим. Там их раду­шно встретили братия во главе со св. Иаковом, и Апостол Павел с учениками некоторое время находился с ними.

По прошествии нескольких дней иудеи, приехавшие из малой Азии, схватили св. Павла. Так началось первое заключение Апостола. Он был мужественен: пользовался любым удобным моментом, чтобы обрати­ться с проповедью или с пояснениями к тем, кто его в тот момент окружал. Со словом ободрения к нему обращается Сам Господь Иисус Христос:

"…дерзай, Павел; ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме" /Деян. 23:11/.

Римский тысяченачальник, опасаясь, что иудеи могут расправиться с Павлом /а он узнал, что Павел — римский гражданин/, отправляет Апостола к правителю Феликсу, и тот откладывает рассмотрение дела уже в Кесарии, до прибытия тнсяченанальника Лисия из Иерусалима. Через несколько дней Феликс призывает к себе св. Павла; на этот раз вместе с ним — его жена Друзилла. Они очень внимательно выслу­шивают Апостола и распоряжаются не стеснять узника ни в чем, пока он находится в узах. Минуло два года заключения, а дело так и за­стыло на мертвой точке.

Вместо Феликса уже был Порций Фест, и св. Павел изменил свою тактику. Теперь он, как гражданин великого Рима, требует суда кесарева. Порций Фест приглашает царя Агриппу послушать, что гово­рит его необычный узник. После блестящей защитительной речи Апосто­ла Фест и Агриппа признают, что никакой вины на нем нет. Было при­нято окончательное решение: направить св. Павла в суд города Рима. Это было в 60 году.

Выполняя решение суда Феста и Агриппы об отправке св. Павла в Рим, Апостола отправляют из Кесарии на корабле, пришедшем из Адрамита. Св. Павел и некоторые другие узники были поручены надзору центуриона Августова полка Юлия. На другой день после отплытия корабль пристал к Сидону. Там св. Павел, с разрешения Юлия, встре­чается с друзьями. Отметим, что вместе с Апостолом на судне нахо­дились его ученики Лука, Аристарх и другие.

Поскольку все время дули встречные ветры, корабль бросил якорь в порту Миры Ликийские. Там центурион нашел александрийский корабль, идущий в Италию с грузом зерна, и погрузил 276 узников на него. Погода продолжает портиться, и ветер относит корабль к югу, что изменяет его курс. Они подплывают к мысу Карий, на самом юго-западе Малоазийского полуострова, затем — к восточному берегу острова Крита и, наконец, с трудом пристают к Хорошим Пристаням на юге острова. Св. Павел советует там перезимовать, но его не слушают.

Едва вышедший из гавани корабль подхватывает бурный и злой ве­тер Евроклидон, бросает его к островку Клавда, а потом отдает на милость поднявшейся страшной бури. Экипаж, чтобы хоть немного обе­зопасить себя, сбрасывает груз. Четырнадцать дней и ночей носилось по волнам разбушевавшегося моря это суденышко, пока наконец не се­ло на мель и не затонуло. Экипаж, узники и охрана добрались до не­известного берега вплавь.

Оказалось, что это остров Милит /Мальта/, находящийся совсем недалеко от Италии. Начальник острова Публий оказывает путникам, потерпевшим кораблекрушение, дружеский прием. Св. Павел узнает, что отец Публия безнадежно болен, и, с помощью Духа Святого, чу­десно исцеляет старика. Путники находятся на острове три месяца. В самом начале весны 61 года александрийский корабль "Диоскуры" доставляет их в Сиракузы, что на итальянском острове Сицилия. Далее они следуют к Неаполитанскому заливу и высаживаются в Ригии, где св. Павел с братьями остается семь дней. Далее они идут уже по суше. Узнав о прибытии Апостола, римские христиане высылают нескольких навстречу, и они приветствуют узников в 53 километрах от Рима, в поселке Три Гостиницы.

Когда св. Павел и его спутники наконец приходят в Рим, Юлий передает их префекту преторианцев. Апостолу было позволено жить особо — с воином, стерегущим его. Вероятно, св. Павел пользовался некоторой свободой, будучи римским гражданином. Уже через три дня он собрал знатнейших из римских иудеев и выступил перед ними, по­вествуя историю своего появления в Риме. Иудеи в ответ сказали, что ничего не слышали о нем и никаких писем из Иудеи о Павле не получали. Тем не менее, им было любопытно узнать о христианстве, "потому что об этом учении везде спорят".

Старейшины назначили день, и к Павлу в гостиницу стеклось очень много народу. После его благовествования некоторые были им убеждены, большинство же ушло от него, породив у Апостола мысль о том, что язычники лучше слышат Слово Божие; иудеи же глухи. После двух лет заключения св.Павел свободен в 63 году. Он предпринима­ет новые путешествия в Эфес, Македонию и на Крит, а также /пред­положительно/ в Испанию.

Но император Нерон вновь стал преследовать христиан. В Риме, наряду с другими, были арестованы Апостолы Петр и Павел. Это было в 66 году. А уже через год по приказу Нерона св. Петр был распят вниз головой, а св. Павел обезглавлен.

8. Павел — миссионер.

Св. Павел проповедовал сразу же после обра­щения — в Дамаске, в Антиохии и Иерусалиме.

Как он понимал слово "проповедь"? — Прежде всего он знакомил ауди­торию с историей земных дней Иисуса Христа, пояснял значение отде­льных, наиболее важных, эпизодов. Другая сторона проповеди — осно­вы христианского учения, его отличие от других учений и религий, Божественная истина в религиозно-философском аспекте. Третья сто­рона проповеди — пропаганда христианства среди некрещеных. Напра­вленный Господом на "служение" среди язычников, Апостол мог осуще­ствлять свою деятельность только вне Палестины. Поэтому основная форма его деятельности — миссионерские путешествия. Св. Павел осу­ществил три таких путешествия.

Первое путешествие

Весной 45 года Варнава и Павел, получив благословение братии общины в Антиохии, отправились в путешествие. С ними пошел и Иоанн Марк, двоюродный брат Варнавы. Придя в Селевкию, они погрузились на корабль и отплыли на Кипр. Сошли на берег они в порту Саламин, где проповедовали в синагоге. Затем они прошли весь остров с востока до запада, до главного города острова, Пафа. Проконсул острова Сергий Павел захотел услышать Слово Божие. Этому, однако, воспроти­вился некий волхв и лжепророк по имени Вариисус. Апостол Павел, ис­полнившись Духа Святого, изобличил лжепророка, заодно лишив его зрения. Сергий же Павел, со вниманием выслушав Апостолов, уверовал в Иисуса.

Из Пафа спутники переплывают в Пергию, древний порт в Памфилии. Там их покидает Иоанн Марк, безо всякой видимой причины. Они же про­должают свой путь, пересекают горы Тавр и прибывают в Антиохию Писидийскую. Там они приходят в синагогу, и Апостол Павел выступает с большой проповедью. Она привлекает внимание не только иудеев, но и местных жителей. Популярность Апостолов пугает "отцов города", и им приходится покинуть Антиохию и направиться в Иконию. Там проповедь Апостолов тоже имела большой успех. По прошествии некоторого времени пилигримы Христовы приходят в маленький городок Листра. Там св. Па­вел увидел во время проповеди человека с парализованными ногами, вера которого позволяла ему исцелиться. Апостол повелел этому чело­веку: "Встань и ходи!" — и тот встал и пошел.

Апостолы поразили этим обитателей языческого городка, и они тут же стали называть Варнаву Зевсом, а Павла — Гермесом-врачевате­лем. Горожане даже стали готовиться к кровавому жертвоприношению, но Апостолы резко воспротивились этому, и идея была забыта. Варнава и Павел очень успешно проповедовали до тех пор, пока в городок ни пришли евреи из Антиохии и Иконии. Они возбудили народ против Апос­толов; самые ретивые из горожан стали побивать их камнями. Когда же св. Павел упал, его оттащили за ворота городка и бросили, думая, что он мертв.

Однако Апостол не только выжил, но через день уже проповедовал в городке Дервия. Оттуда Варнава и Павел возвращаются той же доро­гой — через Листру, Иконию, Антиохию и Пергию — в Атталию. А уже из этого портового города они на корабле отправляются домой. Апос­толы возвращаются в Антиохию Сирийскую весной 49 года. Собрав свою родную общину, Апостолы подробно рассказали о путешествии.

Второе путешествие

Осенью 49 года св. Павел отправляется в путь уже без Варнавы: братья несколько повздорили из-за Варнавиного кузена Марка /у Пав­ла в посланиях он племянник Варнавы/, о чем говорилось уже выше. Но уже с этого путешествия, зарекомендовав себя самым лучшим обра­зом между сирийскими христианами, Апостол Павел не знает недостат­ка в спутниках. Сначала с ним только пророк Сила.

Пилигримы Господни отправляются посуху через Сирию и Киликию, они минуют Тарс, Дервию и Листру. В Листре был некий эллин, женатый на еврейке, которая уверовала во Христа. Апостол Павел положил взять себе в спутники их весьма смышленного и проворного сына Ти­мофея. Ради окружавших его иудеев, а вовсе не из надобности, он приказал обрезать юношу, и Тимофей присоединился к Апостолам. Про­йдя Фригию и Галатию, они явственно почувствовали, что Дух не пу­скает их в Вифинию. Апостолы направляются в Троаду — римскую коло­нию на берегу Эгейского моря. В этом городе к ним присоединяется еще один молодой человек, которого св. Павел называет "врач возлюб­ленный Лука" — будущий третий евангелист.

Там же св. Павла посещает видение некоего македонянина, кото­рый призывает на помощь. Апостолы сразу же находят корабль, который доставляет их в Неаполь через Самофракию. Из Неаполя они добираются до римской колонии в Македонии — города Филиппы. Там, после пропо­веди, некая женщина именем Лидия, крепко уверовав в Иисуса, пожелала креститься. Когда же крестилась она и ее домашние, Лидия предложила путникам жить в ее доме. Однажды, выйдя от Лидии к молитвенному дому, они обратили внимание на некую служанку, одержимую прорицательным духом. Идя за Апостолами, она кричала, что сии суть рабы Божии, и возвещают всем путь спасения. Св. Павел же, вознегодовав, повелел духу именем Иисуса Христа, выйти из нее. А надо сказать, что этот дар приносил хозяевам служанки кое-какой доход. Лишившись его, они схва­тили Павла и Силу. Когда они оказались перед воеводами города Филип­пы, то тут же были оклеветаны со всех сторон.

Римские начальники приказали бить Апостолов и бросить их в тем­ницу. Молитвы Павла и Силы вызывают землетрясение, но никто не погиб, зато упали все двери и оковы в тюрьме. Однако Апостолы никуда не бе­гут, и благодарный тюремный страж принимает Христа. Наконец римляне распоряжаются, чтобы Павел и Сила уходили подальше от города под по­кровом ночи. Тогда Апостолы требуют, чтобы у них, как у римских гра­ждан, просили прощения за публичное битье и заключение без суда. Во­еводы, не на шутку испугавшись, публично просили у них прощения, и Апостолы пошли к Лидии. Побыв еще некоторое время в ее гостеприимном доме, они отправились дальше.

В Фессалонике, центре Македонии, св. Павел три субботы подряд проповедовал Слово Божие, и весьма успешно. Злопыхатели, зная, что Апостолы остановились в доме некоего Ясона, отравляют стражу, чтобы схватить Павла и Силу, но они в тот момент отсутствовали. Узнав об опасности, Апостолы уходят в Верию. Там спутники разделяются: Павел идет в Афины, Сила и Тимофей остаются в Верии; Лука же остался еще в Филиппах.

Афины, как и в период классической Греции, были крупнейшим ку­льтурным центром. Св. Павел не боялся вступать в дискуссии с фило­софами-эпикурейцами и стоиками. В знаменитом Ареопаге он произносит целую речь, в которой затрагивает три философских понятия: Бога еди­ного, человека и Богочеловека — Христа. Апостол напоминает афинянам, что они построили жертвенник с надписью "Неведомому Богу", и утверж­дает, что тем самым они почитали Господа христиан. Речь была встре­чена с неподдельным интересом, и даже после нее за св. Павлом пошли некоторые — в надежде услышать еще что-либо важное.

Через некоторое время св.Павел посетил центр провинции Ахаия, город Коринф. Проконсул провинции Галлион, брат философа Сенеки, был весьма терпим в религиозном отношении, и св. Павел делает Коринф центром своей апостольской деятельности. Поскольку он остановился у супругов Акилы и Прискилы, которые делали палатки, Апостол сразу присоединился к ним и трудился. В Афины приходят Сила и Тимофей, но св. Павел опять оставляет их, направляясь в Эфес. В Эфесе на берег сходят Акила и Прискила, а св. Павел плывет в Кесарию. Придя из Ке­сарии в Иерусалим осенью 52 года, Апостол завершает свое путешествие.

Третье путешествие

Весной 53 года св. Павел: начинает свое третье миссионерское путешествие. В качестве спутников с ним Тимофей и Тит, а позже Лука, Трофим и другие. Прежде всего он посещает общины Галатии и Фригии. О подробностях этого посещения ничего не- известно, но из Первого послания Коринфянам можно понять, что Апостол установил в этих об­щинах еженедельные сборы на нужды общины Иерусалима.

В это же время некий иудей по имени Аполлос, родом из Алексан­дрии, учил о Христе. Его проповеди были образчиками иудео-христиан­ской доктрины, и это объективно мешает св. Павлу. Но Апостол настойчиво проводит свою линию, и введенные в заблуждение возвращаются к истине. На этот раз Апостол делает центром своей апостольской дея­тельности Эфес. Он произносит проповеди почти ежедневно, в течение трех лет собирая достаточно широкую аудиторию. Однако недруги св. Павла, в частности, Димитрий-серебряник и некоторые другие ремесленники, поднимают мятеж против Апостола, и он решается уйти в Ма­кедонию. С Тихиком и Трофимом св. Павел направляется в Троаду.

Именно в момент эфесских неприятностей у Апостола родилась идея о необходимости посещения Рима. Св. Павла весьма волновало отсутствие сведений о его спутниках, особенно то, что он остался без вестей из Коринфа. В Троаде св. Павел учит своих спутников до рассвета, так что один сидящий на окне отрок заснул и упал с треть­его этажа. Апостол силою Святого Духа воскрешает отрока. Из Троады св. Павел направился пешком в Асс, а Лука и другие поплыли на кора­бле. Далее, со всеми необходимыми остановками, они прибыли в Милит.

Из Милита св. Павел послал в Эфес, чтобы призвать пресвитеров общин. Собрав их, он сказал:

"Вы знаете, как я с первого дня, в который пришел в Асию, все время был с вами… как я не пропустил ничего полез­ного, о чем вам не проповедовал бы и чему не учил бы вас всенародно и по домам, возвещая Иудеям и Эллинам покаяние перед Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа. И вот, ныне я, по влечению Духа, иду в Иерусалим, не зная, что там встретится со мною; Только Дух Святый по всем городам свидетельствует, говоря, что узы и скорби вдут меня" /Деян. 21:23/.

Однако, продолжает святой Апостол, это его не пугает: он давно "ни на что не взирает" и ничуть не дорожит своей жизнью, только бы с радостью совершать служение, принятое от Самого Господа Иисуса Христа, проповедовать Евангелие благодати Божией. При этом св. Па­вел пал на колени и молился вместе со всеми. Св. Лука говорит, что был тогда немалый плач у всех, когда подходили обнять и поцеловать учителя. Особую скорбь вызвали его слова о том, что они уже не увидят его лица. Провожали же Апостола до самого корабля.

Из Милита они прибывают в Кос, на другой день — на Родос и оттуда в Патару. В этом портовом городе Ликии св. Павел и его спут­ники ищут другой корабль, идущий в Сирию или Финикию. Найдя такой, они всходят на борт и отплывают. Через некоторое время пилигримы Христовы пристают к Тиру Финикийскому. Там команде следовало раз­грузить корабль, а св. Павел воспользовался случаем пообщаться с местными братьями. Через несколько дней корабль отправляется из Тира и вскоре прибывает в Птолемаиду. Итак, весной 58 года закан­чивается третье миссионерское путешествие Апостола Павла.

Как св. Павел и предсказывал, ему не пришлось больше предпри­нимать никаких путешествий. Его путеводная звезда привела его к новому этапу служения Господу — пришло время притеснений и страда­ний. Апостол с честью выдержал и эти испытания. Но главный его труд — миссионерская деятельность принес ему славу и любовь среди людей и благословение Господа нашего Иисуса Христа.

С весны 45 года по весну 58 года, то есть за полные тринадцать лет скитаний и лишений св. Павел показал чудеса трудолюбия, В первое путешествие он посетил 8 городов и в 6 из них проповедовал. Во второе путешествие он посетил 14 городов и в 5 из них проповедовал. В третье путешествие он посетил 12 городов и в 6 из них проповедо­вал. Итак, за тринадцать лет Апостол Павел со спутниками успел посетить 34 города Малой Азии, Македонии и Греции, и в половине из них делился Словом Божиим.

Служение Господне, принятое на себя св. Павлом, как раз и за­ключалось в распространении Слова Христова, в контроле за чистотой учения, в организации местных общин и налаживании связей между ними

9. Главный идеолог христианства.

Учение Христа не имеет других источников в области идеологии, которые бы столь определенно и недвусмысленно зафиксировали социальные, национальные, поли­тические, этические и эсхатологические позиции христианства, кроме Посланий св. Павла. Причем ранние послания /1,2 Фессалоникийцам, Галатам, Римлянам и 1, 2 Коринфянам/ дают представление о первонача­льных идеалах Апостола, тогда как остальные — об окончательной его позиции.

Наиболее ярко это различие отражено в вопросе, который для иудеев и иудео-христиан был одним из ключевых — в вопросе об обрезании.

В Послании к Римлянам апостол Павел пишет:

"Обрезание полезно, если исполняешь закон, а если ты пре­ступник закона, то обрезание твое стало необрезанием" /Рим. 2:25/, 57 год.

В Послании Ефесянам Апостол пишет об этом священном для иудеев обряде уже насмешливо-снисходительно:

"Вы, некогда язычники по плоти, которых называли необрезанными так называемые обрезанные плотским обрезанием, совершаемым руками" /Ефес. 2:11/, 63 год.

А Филиппийцев он и вовсе предупреждает, как от чумы:

"Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания!" /Фил. 3:2/, 63 год.

Самый ранний христианский памятник, Откровение св. Апостола Иоанна Богослова, дышит ненавистью по отношению к власти, персо­нифицировав ее в образе Вавилона-Рима. Будущей кончине Рима по­священа фантастическая картина, занявшая целых две главы:

"И восплачут и возрыдают о ней цари земные, блудодействовавшие и роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожа­ра ее, стоя издали от страха мучений ее и говоря: горе, горе, тебе, Вавилон, город крепкий! ибо в один час при­шел суд твой" /Откр. 18:9,10/.

Однако уже в Евангелии Христос устанавливает барьер между метафи­зическим аспектом веры и грубо-материальным аспектом власти: "Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу" /Лук. 20:24/. Апостол Павел, как тонкий политик, и вовсе научает паству:

"Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога уста­новлены" /Рим. 13:1/.

Одним из наиболее явственных отличий христианства от иудаизма является подчеркнуто демократический характер нового учения. Так, св. Павел не различает для дела веры раба и свободного:

"Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа, и призванный свободным есть раб Христов" /Кор. 7:23/. Вершиной христианского демократизма является принятие Господом об­лика простого человека — не царя, не сановника, а обыкновенного сына плотника. Более того, Христос сознательно идет на крайнее уни­жение — Его казнят, как раба или разбойника:

"…уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной" /Фил. 2:7,6/.

Из христианского демократизма со всей очевидностью вытекает христианское отношение к труду, уважение к простой работе, выполнен­ной своими руками:

"Умоляем же вас, братия, более преуспевать и усердно стара­ться о том, чтобы жить тихо, делать свое дело и работать своими собственными руками, как Мы заповедали вам" /Фес. 4:11/.

Для Апостола Павла честная работа является реабилитацией за преступ­ление, например, за грех воровства:

"Кто крал, впредь не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся" /Эфес. 4:28/.

Национальный вопрос во времена первых христиан сводился к опре­делению места еврея и нееврея, и даже сам Апостол Павел поначалу не мог четко определить свою позицию. В Послании к Галатам Апостол причисляет эллинов и римлян к семени Авраамову, т.е. к евреям, после их крещения во Иисусе Христе; отметим, что это приблизительно 54 год: "Ибо все вы — сыны Божие по вере во Иисуса Христа… Если же вы Христовы, то вы — семя Авраамово и по обетованию наследники" /Гал. 3:26,29/.

Более тверда позиция св. Павла в Первом послании к Коринфянам /57 г./ где он уже не пытается хитрить, а прямо говорит о равенстве иудеев и эллинов:

"Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные" /I Кор. 12:13/.

В одном из поздних Посланий, к Колоссянам /63 г./ Апостол Павел еще раз прямо заявляет о космополитическом кредо христианства:

"А теперь вы отложите всё: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, сов­лекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но всё и во всем Христос" /Кол. 3:8-11/.

Немаловажным для того времени было отношение к традициям. Уже в Послании к Галатам /54 г./ Апостол Павел предупреждает иудеев, с определенной долей насмешки:

"Вот я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа" /Гал. 5:2/.

Выступив против такой фундаментальной традиции, как обрезание св. Павел не щадит ни таких важнейших традиций, как соблюдение субботы, ни менее значимых, как, например, соблюдение пищевых запре­тов: "Итак, никто да не осуждает вас за пищу или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу: это есть тень будущего, а т е л о — во Христе" /Кол. 2:16,17/.

Особенно резкое выступление против иудеев содержится в Первом послании Фессалоникийцам:

"…и вы то же претерпели от своих единоплеменников, что и те от Иудеев, которые убили и Господа Иисуса и Его пророков" /I Фесс. 2:14/.

Глава Пятая

ХРИСТИАНСТВО В БОРЬБЕ

Quodlibet tenendum est Deo possibile, quod nес et terminis manifestum impossibile.

JOANNES DUNS SCOTUS

Надо держаться того, что для Бога все возможно, кроме того, что очевидно невозможно.

ИОАНН ДУНС СКОТ

Как любое новое учение, христианство с первых дней своего су­ществования было вынуждено бороться. Значительная часть диалогов Иисуса Христа в Евангелиях — не что иное, как дискуссии, даже дис­путы. По окончании земных дней нашего Спасителя основными фигуран­тами борьбы стали Апостолы, прежде всего св. Петр и св. Павел. Бороться пришлось и с ортодоксальными иудеями, и с иудео-христианами, и с гностиками, и с псевдохристианскими сектантами.

Борьба не прекращалась и позже — в Средние Века, и в эпоху Возрождения, и в эпоху Просвещения, и в Новое, и в Новейшее время. Такова судьба всех действующих учений. Стоит учению затухнуть, уме­реть — и противники теряют к нему всяческий интерес. Но если учение деятельно, если оно занимает умы и сердца людей, то неизбежны про­тиводействия ему, направленные чаще всего на то, чтобы отколоть хоть часть последователей. Как мы уже видели, с христианством это удавалось не раз: насчитывая на планете около двух миллиардов по­следователей, христианство отнюдь не осталось монолитом. Оно разбито на несколько крупных "кусков" и множество мелких.

Апостолу Павлу пришлось бороться с иудео-христианством в пери­од его наибольшего распространения по всей Римской империи, и в то же время, в период наиболее жестоких гонений против христиан со сто­роны Рима. Историк Светоний пишет о времени императора Клавдия, что тот в 51-52 годах изгнал из Рима иудеев, ставших поводом для беспорядков "под влиянием Хрестуса". Другой римский историк, Тацит, пишет о гонениях на христиан при императоре Нероне — о массовых казнях в Риме в 64 году.

Однако, судя по переписке Плиния Младшего и императора Траяна, уже к 111-112 годам отношение к христианам смягчилось. С но­вой силой репрессии возобновились в 303 году по инициативе императо­ра Диоклетиана, но уже в 325 году Первый Вселенский Собор в Никее проходит под покровительством императора Константина Великого, Он заботился о постройке храмов, освободил Церковь от налогов, пресле­довал еретиков, а перед смертью принял святое крещение.

13. Становление христианского канона.

Многие современные исследова­тели полагают, что статус ка­нона четыре Евангелия, Деяния Апостолов, 21 Послание и Откровение получили никак не ранее конца второго века. Существовала обширнейшая литература об Иисусе, но не все сочинения могли быть признаны богодухновенными и войти в христианский канон, ибо часто они противоре­чили друг другу, высказывали мысли, очень далекие от духа христиан­ства.

Известно о существовании по крайней мере двух десятков Еванге­лий и других писаний, признанных апокрифами*. В разное время разные писания включались в христианский канон. Иногда одно и то же произ­ведение то входило в канон, то исключалось из него, пока наконец канон не принял современного облика: евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, Деяния Апостолов, Послание Иакова, Два Послания Петра, три Послания Иоанна, Послание Иуды, четырнадцать Посланий Павла и Апокалипсис.

Хронологический порядок писаний Нового Завета, который традици­онно принят официальной Церковью, фактически противоположен порядку, определенному научными методами: Церковь датирует их согласно положе­нию в каноне /т.е. самое раннее — Евангелие Матфея, самое позднее — Откровение Иоанна Богослова/. Наука же считает, что древнейшим из писаний является Откровение /около 68 г./, затем следуют Послания /первая половина второго века/, Евангелия /середина второго века/ и Деяния Апостолов /несколько позже Евангелий/.

——————————————————————————————————————————————-

apokryphos/греч./ — тайный, т.е. скрытый от широкого употреб­ления служителями Церкви в связи с неполным соответствием с офи­циальным вероучением.

——————————————————————————————————————-

Церковные писатели сохранили множество свидетельств ожесточенных споров о том, какие произведения следует считать кано­ническими. Епископ Кесарии Палестинской Евсевий /начало IV века/ в нескольких местах своей "Церковной истории" пишет о разногласиях по поводу включения в канон Откровения Иоанна, Посланий Павла и некоторых других книг. Окончательное установление свода и текста канонических произведений Нового Завета относится лишь ко второй половине IV века в восточной части Империи и к началу V века — в западной части. Столь позднее оформление Священного Писания новой религии объясняется тем, что в различных общинах священными счита­лись не одни и те же произведения, и окончательному установлению канона предшествовала ожесточенная борьба между отдельными общинами христиан.

Кроме четырех канонических Евангелий, как мы уже указывали, существовали и другие, по разным причинам не включенные в Новый Завет. Христианский писатель конца второго века Ириней писал в своем трактате "Против ересей":

"Четыре есть Евангелия, не более и не менее, и только пус­тые, неученые и наглые люди, изолгав форму Евангелий, вво­дят их больше или меньше".

Ириней не мог бы так писать именно о четырех Евангелиях, если бы этот вопрос в то время не вызывал споров между христианами. Еванге­лист Лука тоже пишет:

"Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях…"/Лук. 1:1/. У разных авторов упоминаются Евангелия Петра, Фомы, Варнавы, Евреев, Назореев, Египтян, Эбионитов и другие.

Самым ранним автором, упоминающим о Евангелиях /не называя самого термина/ является христианский апологет и философ св. Юстин. Он писал вскоре после 150 года. Однако Юстин еще не знал новозавет­ных Евангелий: он говорит лишь о воспоминаниях Апостолов. Зато он ссылается на некие Изречения Иисуса, состоявшие, по его словам, из "кратких и необширных поучений", что, естественно, никак не соответствует пространным рассказам евангелистов.

Впервые поименно о четырех Евангелиях канона пишет Ириней. Найденный в ХVIII веке "фрагмент Муратори", датируемый при­мерно 200 годом, представляет собой список христианских произведе­ний, считавшихся боговдохновенными. В спиcке — 22 из 27 новозавет­ных сочинений и некоторые апокрифы. Итак, Евангелия не вошли в канон раньше середины второго века.

Еще одно косвенное свидетельство: многие еретические и псевдо­христианские группы считали те или иные Евангелия подложными, в частности, Евангелие от Иоанна. Принимая во внимание, что ереси второго века, как правило, выступали в защиту идей самого перво­начального христианства и отвергали именно те сочинения, которые отражали идеи христианства зрелого, их выступления можно расценить как аргумент в пользу более поздней датировки этих сочинений.

Деяния Апостолов, которые в основной своей части, по сути дела, излагают паулинистские идеи, уже высказанные в Посланиях св. Павла, тоже были включены в канон далеко не сразу. Известно, что Павловы Послания были привезены в Рим Маркионом Синопским около 140 года, и местным христианам понадобилось какое-то время, чтобы понять их вес и значение. Следовательно, и Деяния Апостолов не могли быть запи­саны ранее середины второго века. К тому же, Деяния рисуют картину широкого распространения христианства, а это никак не могло иметь места в первом веке.

Четырнадцать Посланий Апостола Павла, как уже указывалось, были записаны гораздо раньше Евангелий и тем более раньше Деяний Апостолов. Ф.Энгельс считал, что Послания Павла можно датировать шестьюдесятью годами позже Откровения. А так как мы приняли версию о 68 годе, то датировка Посланий — примерно двадцатые годы второго века.

Таким образом, церковная датировка новозаветных сочинений — от 50 до 100 года — отражала прежде всего традиционно приписываемое авторство. Однако авторство — достаточно темный предмет: Апостолы вполне могут быть настоящими авторами соответствующих произведений, составив их в устной форме и передав ученикам или написав их по-арамейски, чтобы лет через 60 их перевели на греческий.

Тот факт, что окончательный вид христианский канон приобрел только четвертом веке, ничего не меняет в его содержании. Он отража­ет ту самую борьбу, которая и тормозила формирование этого канона. Апостол Матфей, например, в своем Евангелии вольно или невольно де­кларирует свою близость к иудео-христианству, а Апостол Иоанн в своем Откровении показывает, что совершенно не знаком с христиан­ской доктриной.

Таким образом, формирование христианского канона было делом не только длительным, но и болезненным. Результат носит характер некоего компромисса.

14. Противостояние с иудео-христианством.

Важнейший вопрос, стояв­ший перед учением Христо­вым в конце первого века, был вопрос о том, является ли оно ответв­лением иудаизма или новой, самостоятельной религией. От его решения зависело, порвет ли христианство все связи с иудаизмом, откажется от признания евреев "избранным народом" и обратится ли к широкой пропаганде среди язычников. Только так могли появиться предпосылки становления христианства как мировой религии.

В такой плоскости проблема выбора дальнейшего пути развития была поставлена перед христианством объективно-исторически. Только в ожесточенной борьбе между различными группировками внутри христи­анства, причем только постепенно и с большими трудностями, победила тенденция к разрыву с иудаизмом. Этот разрыв обычно связывается с именем Апостола Павла. Его конфликт с Иерусалимской общиной и активная миссионерская деятельность в Восточном Средиземноморье касаются этого разрыва непосредственно.

Св. Петр, глава Апостолов, первое время поддерживавший иудео-христианство, писал о Павле неприязненные строки:

"…возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное…" /2 Петр 3:15-16/

Св. Павел, со своей стороны, уличает Апостола Петра в лицемерии.

И все же оба великих Апостола делали общее дело, и, приняли в Риме мученическую смерть, казненные в один день в 67 году по прямому приказу императора Нерона.

Глава иерусалимской иудео-христианской общины Апостол Иаков писал о том, что вера сама по себе мертва, "если не имеет дел", /Иак. 2:17/. Это утверждение диаметрально противоположно знаменито­му тезису св. Павла о том, что не делами закона, а только верой в Иисуса Христа оправдывается человек. Конечно, имеются в виду не абстрактные "дела", а "дела Закона", то есть выполнение требований иудейской традиции /суббота, обрезание и прочие предписания/.

Основной предмет спора с иудео-христианами — отношение к риту­алу и отношение к самим иудеям. Св. Иаков в своем Послании обраща­ется лишь к двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, и св. Петр вторит ему, обращаясь к "избранным, временно пребывающим в странах рассеяния". Ни в одном из Посланий Иакова, Петра, Иоанна и Иуды нет обращений к христианам-язычникам.

Противостояние с иудео-христианством началось у Апостола Павла буквально с первых дней его служения и продолжалось у его последова­телей еще сто лет после трагической гибели самого Апостола. Католи­ческий ученый кардинал Даниэлу, исследовав многочисленные источники, сделал ряд интересных выводов. Некоторые из них мы далее используем.

После ухода Иисуса Христа из земной жизни, пишет кардинал, не­большая группа Апостолов составила "еврейскую секту, которая оста­валась верной форме богослужения, практиковавшейся в Храме". Одна­ко, когда креститься стали и язычники, эта форма богослужения ста­ла изменяться, и когда вопрос коснулся таких иудейских традиций, как обрезание, соблюдение субботы и других, иудео-христиане совер­шенно отделились от последователей св. Павла.

Важным пунктом расхождений был вопрос о язычниках, принимаю­щих христианство. Для св. Павла обрезание, суббота, пищевые запре­ты и обряды в Храме были старомодными даже и для евреев, не говоря уж о крещеных язычниках. Кардинал Даниэлу пишет: "Христианство дол­жно было освободиться от политико-религиозной зависимости от иудаи­зма и открыть себя неевреям".

Для тех иудео-христиан, кто оставался "лояльными евреями", св. Павел был предателем; иудео-христианские документы называют его "врагом", обвиняют его в тактической двойной игре. До 70 года иудео-христиане составляли большинство в Церкви, а св. Павел оста­вался "изолированным случаем". Главой общины в Иерусалиме был тог­да св. Иаков, родственник Иисуса. С ним были Апостолы Петр и Иоанн.

Кардинал Даниэлу полагает, что Иакова можно рассматривать как представителя иудео-христианства, который в значительной степени склонялся к иудаизму. Семья Иисуса вообще занимала важное место в иудео-христианской общине Иерусалима; после убийства Иакова в 63 году его преемником стал Симеон, сын Клеопы, кузена Господа. Но в религиозно-философском и идеологическом отношении это, конечно, ничего не значит.

Ученый цитирует иудео-христианские источники, которые отража­ют точку зрения этой секты на учение Христа, сформировавшуюся меж­ду некоторыми из Апостолов: пришедшее из египетской общины Еванге­лие Евреев, второй Апокалипсис Иакова, Евангелие от Фомы и писания Климента. Кардинал здесь справедливо отмечает, что старейшие писа­ния христианской литературы исходили от иудео-христиан.

На протяжении первого столетия существования христианской Церкви иудео-христианство доминировало не только в Иерусалиме и Палести­не. Иудео-христианские секты возникали везде раньше павлианских. Это ясно подтверждается и Посланиями Павла, и Деяниями Апостолов, где рассказывается о поездках св. Павла в разные города Малой Азии и Греции, где он пытался перетянуть верующих на свою сторону. Одни и те же соперники встречали св. Павла и в Коринфе, и в Колоссе, и в Антиохии. Достаточно часто такие встречи заканчивались конфлик­тами.

Из многочисленных источников известно, что полностью иудео-христианским было сиро-палестинское побережье. Послания Павла Галатам и Колоссянам прямо свидетельствуют о присутствии иудео-христиан в Малой Азии. Первое Послание Коринфянам даже называет конкретно одного из соперников св. Павла — Аполлоса. Для римских историков Светония и Тацита христиане вообще представляли собой иудейскую секту. Кардинал Даниэлу считает, что евангелизация Северной Африки была иудео-христианской, так как там распространялись Евангелие Ев­реев и писания Климента Александрийского.

Эти факты необходимо знать, чтобы понять сущность борьбы между двумя общинами и обстановку, в которой создавались тексты Нового Завета. Однако конфронтация не могла продолжаться вечно. С Иудей­ской войной и разрушением Иерусалима в 70 году ситуация должна была измениться. Вот как кадинал Даниэлу описывает эти перемены:

"После того, как евреи были дискредитированы по всей Импе­рии, христиане стремились отстраниться от них. Эллинисти­ческие народы, воспринявшие христианство, стали получать превосходство: Апостол Павел посмертно одержал победу. Христианство окончательно отделилось от иудаизма и в поли­тическом, и в идеологическом отношении. Однако в культуре иудео-христианство продолжало удерживать свои позиции вплоть до еврейского восстания 140 года".

Тем не менее канон был создан, и многие его страницы стали отражением происходившей борьбы. Некоторые западные ученые называ­ют подобные страницы "борющимися писаниями". Иудео-христианство постепенно исчезло как община с каким-либо влиянием: часть верующих соединилась с христианами св.Павла, часть возвратилась в лоно иуда­изма, а жалкие остатки, получившие прозвище "иудействующие", неза­метно исчезли.

Кардинал Даниэлу так говорит о кончине иудео-христианства:

"Когда они откололись от Великой Церкви, которая постепенно освобождала себя от остатков еврейских привязанностей, они очень быстро растворились и иссякли на Западе. Однако на Востоке можно было найти их остатки еще и в третьем, и в четвертом веках /особенно в Палестине, Трансиордании, Си­рии, Аравии и Месопотамии/. Некоторые остатки семитской культуры все еще сохраняются в церквах Эфиопии, Египта и Халдеи".

15. Борьба с ересями.

Уже в первой половине второго века стали по­являться учения, претендующие на роль оппонен­тов св. Павла в интерпретации учения Христова. На самом же деле все эти е р е с и* извращали — каждая по-своему — христианскую доктрину. О них мы знаем главным образом благодаря сочинениям апологетов — Юстина, Татиана и главным образом Иринея.

При всем многообразии ересей они могут быть сгруппированы в три основные направления: иудео-христианство, монтанизм и гностицизм. Их существование — одна из наиболее характерных черт истории раннего христианства. Причина этого в том, что само христианское учение нахо­дилось еще в процессе становления. Догматика еще только разрабатыва­лась. Поэтому крупнейшие христианские мыслители уделяли серьезное внимание защите Христа от еретиков. Ириней вообще посвятил этой теме большой трактат "Против ересей".

Иудео-христианство было представлено несколь­кими сектами: эбионитов, элксаитов и назореев. Крупнейшей и наиболее влиятельной сектой были э б и о н и т ы**. Ириней характеризует их так: жесткие оппоненты Апостола Павла, они совершали обрезание, вы­полняли все предписания Закона и вели образ жизни иудеев. Они призна­вали явление Иисуса Христа, но не признавали Его Мессией, считая од­ним из еврейских пророков. Возможно, что в период отделения от иуда­изма основная масса христианских общин была эбионитского толка.

——————————————————————————————————————-

*hairesis /греч./ — особое вероучение.

**ebion/др.-евр./ — бедняк, нищий.

————————————————————————————————————————

Довольно подробные сведения об эбионитах можно почерпнуть из трудов Иринея, Тертуллиана и Евсевия. Мы узнаем, что эбиониты, в отличие от гностиков, соглашаются, что мир сотворен Богом, а не какой-то промежуточной силой; они признают только Евангелие от Матфея, а пророческие писания стараются объяснить весьма замысло­вато. Кроме того, они поклонялись Иерусалиму.

Важнейший момент для характеристики эбионитов рассматривает Тертуллиан: он заключался в том, что секта признавала Христа лишь одним из пророков, а не Сыном Божиим. Он считал, что это был протест против уже канонизированного Евангелия от Иоанна, в котором наиболее четко проводится тезис о Богочеловеческой природе Иисуса Христа.

Еще подробней на этой стороне эбионитской ереси останавливается Евсевий, писавший, что эбиониты считали Иисуса "бедным обыкновенным человеком, который только за усовершенствование нрава признан пра­ведным и который родился от "соединения мужа с Марией". Согласно Евсевию, другая группа эбионитов признавала рождение Иисуса от Марии и Святого Духа, но все равно не соглашалась исповедать Его Словом и премудростью Бога. Евсевий добавляет, что эти еретики вели свой образ жизни подобно иудеям, продолжали праздновать субботу, хотя праздновали также и воскресные дни. Все имеющиеся у нас сведения об эбионитах показывают, что они были типичной иудео-христианской сектой, стремившейся к сближению христианства с иудаизмом. Именно этим объясняется их резкое неприятие тех Посланий св. Павла, в кото­рых наиболее выпукло проступают антииудейские мотивы.

О социальном составе эбионитов сообщений нет. Само название ереси позволяет предположить, что какая-то (может быть, значительная) часть еретиков принадлежала к еврейской бедноте. Правда, Евсевий обронил презрительную догадку, что эбиониты были названы так "за скудость своего ума", но это просто пропагандистский выпад. Имели эбиониты и собственное Евангелие, близкое к Евангелию от Матфея, но оно не со­хранилось. Борьба христианства с этой ересью была временами ожесто­ченной и закончилась полным исчезновением секты как организации.

Две другие иудео-христианские ереси, элксаиты к назореи, были очень близки к эбионитам. У нас есть лишь весьма скудные сведения о том, что элксаиты отвергали Павла, но признавали некоторые Евангелия. Основатель ереси Элксай написал некое сочинение, до нас не до­шедшее. Все иудео-христианские секты были обречены на гибель уже самим фактом опоры на единственный народ — евреев. В условиях много­национальной Империи ограниченное иудео-христианство просто не могло противостоять космополитическому паулинизму.

Монтанизм представлял для Церкви гораздо большую опасность, чем обреченное иудео-христианство, Название ереси происходит от имени ее основателя Монтана. Он был жрецом богини Кибелы и оскопил себя во время мистерий, однако вскоре неожиданно принял христианство и через некоторое время приобрел большое влияние в хри­стианских общинах не только Фригии, но и соседних областей. Эту ересь сразу же окрестили "катафригийской ересью".

Сочинения монтанистов до нас не дошли. Из некоторых источников известно, что у них были Евангелия, послания и другая литература. Мы знаем об этой ереси из трудов Иринея, Тертуллиана и Евсевия. Тертуллиан одно время даже оказывал поддержку секте. На основании таких свидетельств можно составить достаточно ясное и точное представление о монтанизме как одной из ересей.

Как и иудео-христианство, монтанизм вобрал в себя многие моменты так называемого "периода Откровения", т.е. первоначального христианст­ва, когда господствовавшее иудео-христианство опиралось прежде всего на Апокалипсис. Однако, в отличие от эбионитов, монтанисты восприняли из первоначального христианства не иудейские, а именно внеиудейские мотивы. Влияние монтанизма было настолько велико, что Церкви удалось победить эту ересь лишь ценой огромных усилий.

Монтанисты, продолжали признавать дар пророчества и благодати не только за священнослужителями, но и за обычными верующими. Основная полемика велась Церковью именно вокруг этого вопроса. Евсевий, например, передает моменты "харизматической* деятельности" с сарказмом и осужде­нием:

"Некто по имени Монтан … от чрезмерного желания первенства подвергся влиянию Противника /т.е. Сатаны — С.К./ и вдруг, в состоянии одержимого и исступленного, начал говорить странные вещи, т.е. пророчествовал вопреки обычаю, издревле принятому и сохраняющемуся в Церкви".

Признание этой ересью большой роли харизматиков подтверждается тем, что, наряду с Монтаном, важное место в секте занимали пророчицы Прискилла и Максимилла.

—————————————————————————————————————

*charisma /греч./ — дар Божий, талант к лидерству и пророчеству; харизматик — человек, обладающий харизмой; см. также Главу Шестую.

—————————————————————————————————————

Церковь яростно сражалась с монтанистами еще и потому, что те выступали против епископата. А это в период становления церковной иерархии представляло наиболее серьезную угрозу с точки зрения Церкви. К тому же, как свидетельствует епископ Эфесский Аполлоний, Монтан явно противопоставил себя Церкви:

"Он учил расторгать браки, издавал законы о постах; Пелузу, маленький городок во Фригии, он называл Иерусали­мом и учил, что именно там вскоре состоится Второе Прише­ствие Христа".

По вопросу о Втором Пришествии тоже велись жаркие споры. Следуя автору Апокалипсиса, монтанисты ожидали Второе Пришествие уже в ближайшем будущем, чуть ли не завтра. Многие последователи Монтана бросали дома и имущество, чтобы отправиться в Пелузу и лицезреть там "небесный Иерусалим". Сильный эсхатологический мотив предопределил такие положения монтанизма, как соблюдение трех сорокадневных постов вместо одного, принятого Церковью, отрицание повторного брака, со­хранение практики совместных трапез. Ожидание близкого конца света, конечно, должно было вызвать пренебрежение к земным благам и усили­вало стремление заслужить долю в Царстве Небесном путем умерщвления плоти. Отсюда аскетизм монтанистов.

Достаточно хорошо известно, что монтанизм быстро распространил­ся в Африке, Испании, Галлии, Италии и на Балканах, не говоря уже о Малой Азии, где он стал господствующим учением. Привлекательность монтанизма была так велика, что соблазнился, как уже говорилось, даже крупнейший апологет Тертуллиан. Предистинат сообщает:

"Против катафригийцев писали Папа Римский св. Сотер и Аполлоний Эфесский, им же возразил карфагенский пресвитер Тертуллиан. Он защищал Монтана, утверждая ложность обвине­ния того в крови младенцев, подчеркивая, что монтанисты признают Святую Троицу в единстве Божества, покаяние падших, те же таинства и общую с нами Пасху".

После победы паулинизма над иудео-христианством на монтанистов обрушилась окрепшая Церковь, а позже и государственный аппарат — сначала Римской Империи, а затем и Византии. Вплоть до восьмого века императоры издавали суровые указы против монтанистов. Подавление монтанистской ереси означало окончательный разрыв с идеологией Откровения. И, хотя Апокалипсис остался в новозаветном каноне, его авторитет был навсегда подорван. Его стали интепретировать аллегори­чески, стремясь снивелировать наиболее одиозные эпизоды.

Гностицизм*- третье еретическое течение, с которым пришлось столкнуться христианству. Что касается названия ереси, то для ее сторонников речь шла о познании Господа Бога, а не природы. Гностиков занимал более всего вопрос о взаимозависимости Бога и материи. Считая материю греховной, гностики полагали, что благое Божественное начало не могло оскверниться созданием материального мира. В связи с этим они вводили целый ряд промежуточных звеньев между Богом и природой. Определение этих промежуточных, более или менее божественных элементов /в терминах гностиков — эонов/ они как раз и называли гносисом, то есть познанием.

Гностицизм в широком смысле слова возник еще до появления христианства. Василий и Валентин были гностиками иудейскими; опре­деленное влияние этой ереси ощущается и у Филона Александрийского. Сумбурный, полный мистики, гностицизм представлял собой одно из течений греко-римской философии в период ее упадка. Христианский же гностицизм стал попыткой как-то согласовать положения новой религии с философией того времени.

Борьба между гностицизмом и ортодоксальным христианством — временами исключительно ожесточенная — велась в основном вокруг двух вопросов. Во-первых, гностики пытались максимально элиминиро­вать из христианства все иудейские моменты. Во-вторых, споры велись вокруг тезиса о божественности Иисуса. В связи с эти­ми основными объектами спора полемика разгоралась и по многим част­ным вопросам.

Самыми ранними представителями христианского гностицизма были Карпократ, Керинф и Кердон. Первый из них, согласно Евсевию, был "родоначальник ереси гностической". Уже у этих родоначальников про­явились основные черты учения, развивавшегося их последователями. Мы видим у них противопоставление ветхозаветного Яхве и Бога-Отца, называемого "превысшим первым началом".

Уже первые гностики отвергали Ветхий Завет, и считали ветхоза­ветного Яхве одной из сил зла. Налицо у них было также различие между смертным Иисусом и Божественным Мессией-Христом. Наконец, мы видим в зародыше и учение об зонах, посредниках между греховным миром и Всеблагим Богом.

———————————————————————————————————————-

*gnosis /греч./ — познание, знание.

————————————————————————————————————————

Самым крупным представителем христианского гностицизма был Маркион Синопский. О нем известно достаточно много: он был богатым судовладельцем из Понта, римской провинции на черноморском побере­жье Малой Азии, прибыл в Рим одновременно с Кердоном около 140 года, при вступлении в римскую общину внес очень большую сумму в 200 ты­сяч сестерциев и занял там видное место. Борьба с влиянием Маркиона продолжалась довольно долго. Его дважды отлучали от общины, но, по свидетельству Тертуллиана, он под конец жизни раскаялся и умер пра­воверным христианином. Влияние Маркиона было столь велико, что ему в последний раз был "дарован мир" при условии, чтобы он взялся при­вести опять в Церковь тех, кого сам от нее и отлучил.

Ириней, называя Маркиона ересиархом, так излагает сущность его ереси:

"Проповеданный Законом и пророками Бог есть источник зла, Он ищет войны, Он непостоянен в Своих намерениях и даже противоречит Себе. Иисус же происходит от того Отца, Кото­рый выше Бога-творца мира, и явился жителям Иудеи в чело­веческом образе, разрушая пророков и Закон и все дела Бога, сотворившего мир".

Говоря современным языком, Маркион едва ли не первый озаботился проблемой т е о д и ц е и*, которая впоследствии так мучила св. Августина и Достоевского. Маркион противопоставляет двух отдельных божеств: Бога как всеблагого искупителя грехов и подчиненного Ему Бога-творца /демиурга/, в конечном счете даже враждебного Ему. Кроме того, маркиониты отрицали человеческую природу Иисуса Христа, трактуя распятие и воскресение Спасителя только аллегорически. Еще одной важной чертой гностицизма был аскетизм. Маркион не только высказывался против повторного брака, но и вообще проповедовал безбрачие. В этом плане понятно, почему Тертуллиан иногда называл Маркиона "ревностным стоиком".

Наиболее четкое и последовательное изложение учения гностиков, явившихся после смерти Маркиона, мы находим в так называемом Апо­крифе Иоанна. В нем говорится об откровении, полученном Апостолом на горе Елеонской от Самого Иисуса Христа: Бог является высочайшим Существом в "мире света", который в корне отличается, от нашего греховного материального мира. Связи между этими двумя мирами нет.

———————————————————————————————————————

* theos — Бог + dike — право /греч./ — богооправдание, стремление как-то объяснить существование зла в мире, если создавший этот мир Бог добр и справедлив.

———————————————————————————————————————

А так как мы связаны только с материальным миром, то не в состоя­нии познать сущность Бога.

Гностицизм не мог победить в борьбе с христианством. Философ­ские спекуляции гностиков, особенно после Маркиона, были совершенно непонятны большинству сектантов; гностическая критика тезиса о Бого­человеке наносила сильный удар по наиболее действенному оружию хри­стианской проповеди. Гностицизм, вне зависимости от того, выступал ли он в греко-римском или христианском облике, был абсолютно лишен массовой базы в народе.

Борьба со всеми перечисленными ересями, как и с арианством, манихейством и пелагианством, сыграла большую роль в развитии христианства. В полемике с этими внутренними врагами были заложе­ны основы христианской догматики, укрепились связи между общинами, окреп епископат. Эта же борьба заставила Церковь произвести отбор богословских сочинений, канонизировать часть писаний и отвергнуть другую часть. Канон новозаветных произведений был создан главным образом в борьбе против ересей и ради этой борьбы.

Глава Шестая

ХАРИЗМА СВЯТОГО ПАВЛА

“Posso hominem sine pecato esse et Dei mandata facile custodire, si velit”

PELAGIUS, Epistula ad Demetriadem

Человек может быть безгрешным и легко следовать заповедям Бога, если он этого хочет.

ПЕЛАГИЙ, Послание к Деметриаде

Оксфордский философский словарь 1996 года почему-то не дает собственного определения понятия "харизма”, а помещает коротенькую дефиницию, принадлежащую немецкому социологу начала XX века Максу Вебберу, который был убежден, что вся видимая и невидимая власть, получаемая харизматическим лидером, приходит к нему лишь тогда, когда лидер связан с толпой, тогда его возможности становятся без­граничными — в сравнении с серенькой посредственностью толпы, а сама толпа начинает воспринимать его как Сверхчеловека.

Веббер считал, что харизматический лидер появляется только там и тогда, где и когда традиционные формы рассудка почему-либо осла­бевают, как и официальная власть; именно в этот момент харизматический лидер заполняет вакуум. Простейшие логические ходы выводят нас на такие фигуры, как Чингисхан и Адольф Гитлер. Ведь именно эти — и некоторые другие — личности становилась чем-то похожим на Сверх­человека в окружения всеобщей серости.

Но мы знаем также множество примеров, когда исследователи и журналисты буквально захлебывались от восторга и с глубочайшим уважени­ем называли своих героев именно х а р и з м а т и к а м и, Причем, среда таковых оказывались самые разные личноcти: Индира Ганди и Джон Кеннеди, Кемаль Ататюрк и Фидель Кастро, Наполеон и Петр I…

16. Крест и Звезда.

Таким образом, интерпретация греческого слова "харизма” есть дело свободной воли и свободного ума. По-видимому, его ближайшие синонимы — "Божий дар", "гений", "путеводная звезда”, "крест” и "судьба”.

Так в чем же Божий дар Апостола Павла, чем отметил его гений, куда вела его путеводная звезда, насколько тяжек был его крест и какова его судьба? О судьбе мы достаточно подробно говорили в Главе Третьей. О тяжести креста можно судить уже хотя бы по тому, что из­биения и тюрьмы с лихвой перекрывались вакуумом непонимания. Даже в кругу Апостолов св. Павел был одинок: на нем раз и навсегда как бы поставили клеймо: "Апостол языков”, т.е. язычников. А в этом был своеобразный намек на отщепенчество.

Нет, внешне братские отношения сохранялись. Глава Апостолов св. Петр, которому Сам Господь заповедал возглавить Вселенскую Церковь и посулил вручить ключи от Царства Небесного, называл его не иначе как "возлюбленный брат наш Павел". Так же, "с любовью", относился к св. Павлу и епископ Церкви Иерусалимской св. Иаков, хотя всем было известно, что он и Павел возглавляют два противо­стоящие друг другу течения в христианстве, и особенно нежных чувств у них, скорей всего, не было.

Радовали прежде всего ученики: они шли за Апостолом куда уго­дно — в том числе и в тюрьму. Первый и самый близкий ученик — бу­дущий третий евангелист св. Лука. Светлый разум и недюжинный талант сочетались у Луки с житейским мужеством и верностью. Любил св. Павел также и Тимофея, и некоторых других, деливших с Апостолом невзгоды путешествий и оставшихся рядом, когда св. Павел оказался "в узах".

С властями св. Павел, похоже, мог обращаться весьма и весьма неплохо. Он обратил в свою веру проконсула Кипра Сергия Павла, сумел убедить в своей невиновности прокуратора Иудеи Феста и царя Агриппу. Конечно, некоторую роль могло сыграть римское гражданство Апостола. Что же касается власти для себя самого, то св. Павел откровенно признавался: быть пастырем — это не его призвание. Он не стремился к епископскому сану и руководству паствой.

Путеводная звезда вела Апостола Павла от взлетов к падениям, от успехов к провалам, от радости к страданию. Это был путь одно­временно и простого человека, и избранника Божьего. Потому-то и вел этот путь через будни и через чудеса. В самом начале пути произошло чудо явления Господня на пути в Дамаск, и с тех пор св. Павел всю свою жизнь шел к Господу, будто и не уходил никуда с пыльной дороги, ведущей в Дамаск. В сущности, жизненный путь Апостола Павла — это тот же путь в Дамаск, путь к Иисусу Христу. Вот главное чудо всей его жизни»

Вспоминаются, конечно, чудесное воскрешение юноши, разбившегося после падения из окна; чудесное спасение всех пассажиров и экипажа корабля после страшного шторма, чудесное исцеление множества больных и так далее. И все же главным чудом было, конечно, призвание Савла к служению Господу. Жестокосердый гонитель христиан, убежденный фарисей и богач становится Избранником по воле Иисуса Христа и посвящает всю свою жизнь Слову Спасителя.

17. Гений и Дар.

Гений Апостола Павла отметил его многими талантами: он обладал даром убеждения, даром рассказчика и оратора — причем даром одинаково сильным на любом языке. Особенно ярок был эпизод с выступлением св. Павла на скале Ареопага в Афинах, когда Апостол показал свою способность привлечь внимание самых просвещенных людей Империи и заставить их задуматься. Да и выступление перед прокуратором Фестом и царем Агриппой имело успех, вероятно, благодаря тому же дару убеждения.

В немалой степени наша жизнь зависит от имени. Юный фарисей получил, по традиции того времени, два имени — еврейское Савл и латинское Павел. Какое из них следовало избрать, вступая на путь служения Господу? Конечно, Павел. Во-первых, "паулус" по-латынн зна­чит "малый", а Апостол, действительно, был невысок ростом. Кроме того, он не стеснялся подчеркивать свое место среди Апостолов: "ибо я наименьший из Апостолов" /1 Кор. 15:9/, или: "Мне, наимень­шему из всех святых, дана благодать сия" /Еф. 3:8/. Павел был рим­ским гражданином, и ему приличней было называться именно Павлом. Следовательно, "Апостол языков" не мог называться еврейским именем Савл.

Что же касается дара Божьего, то о нем очень хорошо писал св. Августин в своей знаменитой "Исповеди":

"Чему же ты радуешься, великий Павел? Чему ты радуешься, что питает тебя, человек, обновленный познанием Бога, создавшего тебя по образу Своему, душа живая, столь овла­девшая собой, окрыленный язык, говорящий о тайнах?

Да, таким душам подобает эта пища. Что же питает тебя? — Радость" /Исповедь, 13:26:40 /.

Радость служения Господу и осознание собственноq силы и пре­дела возможностей — вот, пожалуй, самый главный дар Божий про­стому человеку Савлу, превративший его в "великого Павла", по слову св. Августина. Далее св. Августин, процитировав св.Павла, продолжает:

"Говорю это не потому, чтобы я искал даяния; но ищу плода"/Фил. 4:17/. Я научился от Тебя, Боже мой, различать между даянием и плодом. Даяние — это то, что уделяет нам помогающий в нужде: деньги, еда, питье, одежда, кров, помощь. А плод — это добрая правильная воля дающего". /Исповедь, 13:26:41/.

Итак, полученный св. Павлом дар от Господа Бога включал в себя всё: у него было редкое среди современников понимание того, во что в конце концов должно превратиться христианство — в самую многочи­сленную мировую религию, нашедшую последователей на всех континен­тах. Об этом даже не думали сотрудники Апостола, они не заглядывали так далеко. Поэтому основной труд брал на свои плечи св. Павел. Правы те исследователи, которые задавались вопросом: а во что бы превратилось христианство без Апостола Павла? — Скорее всего, оставаясь, в качестве одной из иудейских сект, всецело на базе еврейского народа, оно в итоге исчезло бы, растворясь в иудаизме. Понимание этого факта было важнейшей частью дара Божьего.

Понимал св. Павел и то, что необходимо избавить учение от на­иболее одиозных тезисов раннего христианства. Он резко выступил против содержащихся в Откровении выпадов в адрес Рима, осудил нагне­тание эсхатологических истерий на основе того же Апокалипсиса. Он противопоставил Откровению свою проповедь о Царстве Божием, которое наступит в будущем не в реальном, а в идеальном пространстве, а также о сотрудничестве с властью ради сохранения учения. Кроме того, св. Павел выступил и против любых пережитков иудаизма, в том числе и против различных пищевых запретов.

Сам Апостол Павел называл дар Божий "дарами духовными":

"Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается про­явление Духа на пользу: одному дается Духом слово мудрости; другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом" /I Кор. 12:4-9/.

Нельзя обойти тот факт, что учение и сама личность великого Апостола вызывали не только интерес, но и уважение и любовь. Имеются в виду чувства именно личные, а не отношение к учению Христову. В совершенном восторге от личности св. Павла святые Аврелий Августин и Ансельм Кентерберийский, Иоанн Скот Эриугена и Уильям Оккам, Иоанн Дунс Скот и Блез Паскаль… Уже в двадцатом веке об Апостоле снимается кинофильм, им увлечены многие мыслители, в том числе рус­ский религиозный экзистенциалист Лев Шестов. Но сам Апостол мало думал о себе. Его волнует не собственная харизма, а дар Божий всему человечеству:

"Ибо если преступлением одного подверглись смерти многие, то тем более благодать Божия и дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа, преизбыточествуют для многих. И дар не как суд за одного согрешившего; ибо суд за одно преступление — к осуждению; а дар благодати — к оправданию от многих преступлений. Ибо если преступлением одного смерть царствовала посредством одного, то тем более приемлющие обилие и дар праведности будут царствовать в жизни посредст­вом единого Иисуса Христа" /Рим. 5:15-17/.